— Отвези меня... обратно! — крикнул изобретатель мужчине, катившему его кресло наверх. — Я не могу вынести... такое сияние.
Глава 5
Сегодня Ребекка снова решила задержаться в Храме. Устроившись у края парящего над городскими улицами основания, она вглядывалась в грани кристаллов и думала о том, что они очень похожи на оскаленные зубья огромного медвежьего капкана. Оранжевые лучи закатного солнца вились между камнями, и свет становился холодноватым, как будто огонь горел за льдинками.
Ребекка покачала головой, по ее спине пробежали мурашки. Она и не думала, что пришедшим в ее Храм может овладеть такое состояние. Обычно она поднималась сюда в замечательном расположении духа.
Задолго до восхода кристальная громадина ловила первые розовые лучи и отражала их вниз, пробуждая жителей Халциона, а днем вбирала весь свет, превращаясь в маленькое городское солнце. Даже в пасмурную погоду, когда небо затягивалось синими тучами, словно покрывалом, Храм отделял потоки красного и желтого света от всех прочих и рассеивал их над городом, позволяя прозвучать только одному раскату грома из двадцати, только одной молнии из двадцати промелькнуть над столицей.
А вот на закате, в преддверии приближающейся ночи, кристаллический фундамент начинал испускать потоки совсем других энергий. Тогда присутствие чего-то потустороннего, почти враждебного, словно обретало спою незримую плоть. Искрящееся золото оборачивалось холодным серебром. Ярко-красные языки пламени гасли в ледяном безмолвии.
Уже дважды Ребекка пыталась задержаться в храме, и каждый раз ей становилось не по себе. Лунное сияние отражалось от прозрачных камней, потоки холодного света дрожали, воплощаясь в зыбкие фигуры призраков.
Священное место превращалось в ледяную пещеру.
Ребекка оглядывала свое детище, стараясь стойко перенести испытание. И понимала, что не сможет.
«Что это? Ошибка замысла или воплощения? Оракул видит только то, что он видит».
Архитектура Восхождения, созданная и теоретически обоснованная Ребеккой, не предполагала приятного прощания с Храмом. Покинуть любое из ее строений означало вступить на путь регрессии, возвратиться с уровня возвышенного, величественного в светское, бренное, мирское. Все, что человек приобретал, войдя в Храм, он терял, покидая его.
Последнее ее творение оказалось наихудшим. Уходя из святилища, человек ощущал, как темнота и холод вновь проникают в его просветленную душу.
— Чем заманчивее обещание, тем больше риск, — напомнила сама себе Ребекка. — Если я не могу вынести темной сути собственного создания, как я могу требовать этого от сограждан?
Женщина печально вздохнула и вдруг почувствовала чье-то присутствие прямо за своей спиной. Страх скользнул под сердце. Резко обернувшись, она увидела, как из сгустившегося зловещего сумрака выступила высокая фигура.
— Ах, вот вы где. — В знакомом голосе слышались нотки обвинения.
— Явгмот, — выдохнула Ребекка. — Что вы здесь делаете? Бродите вокруг? Вы меня напугали.
— Разве вы не слышали, как я звал вас, пока поднимался по куполу и шпилю? — Мужчина шагнул вперед и стиснул руки Ребекки в холодных ладонях.
— Нет, не слышала, — архитектор отстранилась, — и это часть задуманного. Храм не пропускает шума нижнего мира. Здесь надо быть свободным от всего мирского, всего бренного...
— Достаточно, — остановил ее Явгмот. — Вам следовало бы больше времени проводить с людьми и меньше с холодными, бездушными камнями. Вы любите свои идеи, свои разработки, но вы забываете, для кого вы все это придумываете.
— Простите, я слишком увлечена своей работой. — Ребекка потупилась, разглядывая свои пальцы. — Вы правы, я заточила себя в работе, как в гробнице. Но сегодня другое. Сегодня я как раз думала о своем на роде, о чуде, о человечности и долгих годах, которые ждут нас впереди...
— Я пришел за вами. Есть новости. Важные новости.
— Гласиан?!
— Он чувствует себя замечательно, — успокоил Явгмот. — Во всяком случае, в настоящее время. Но новости касаются именно его. Впрочем, как и всех нас.
— Что-то случилось? — быстро спросила Ребекка.
— Я все расскажу вам, — целитель снова взял ее за руку-на сей раз его пальцы были теплыми, — внизу, в лазарете. Вам, Гласиану и Джиксу. Пойдемте, нас ждет летающее кресло. Можно было бы подняться на нем прямо сюда, но...
— Я не хочу, чтобы кто-либо добирался сюда в кресле, — оборвала его Ребекка. — Это разрушает символический мир, созданный мной.
— Да, да, — раздраженно проговорил Явгмот, — символический мир... Вы, моя дорогая, вообще живете в собственном придуманном мире. К сожалению, ваши представления об идеале, ваши идеи не имеют ничего общего с реальностью, с жизнью тех, для кого вы проектируете и строите ваши дома. Они не понимают нас, потому что вы страшно отдалились от них. Пойдемте. — Он потянул ее к выходу. — Спуститесь со мной к людям, в мир случайностей, как вы его называете. У нас много случайностей, которые требуют обсуждения.
Ребекка казалась потерянной. Прикусив губу, она кивнула и последовала за целителем.
«Как могли эти демоны построить такой рай? — недоумевал Джикс. Накрепко привязанный ремнями к койке, он мог только немного поворачивать голову. — Белые потолки, чистая кровать, вкусная еда, чудесный вид из окна... Но вот горожане... Они относятся ко мне, словно к куску мяса», — думал отверженный.
Постоянно пребывая в состоянии лихорадочного возбуждения, Явгмот и его ассистенты были заняты только тем, что резали его тело, вскрывали гнойники, ставили капельницы или впрыскивали новые препараты, видя перед собой лишь болезнь, но не живого человека.
«А Гласиан? Этот еще хуже. Просто чудовище. — Джикс перевел взгляд на соседнюю койку и. усмехнулся. Изобретатель лежал неподвижно, отвернувшись к стене. — Большинство обывателей стремятся стать такими же, как он, — твердолобыми, эгоистичными, жестокими параноиками».