— Никаких мучений, — возразил Явгмот. — Она больше неспособна их испытывать.
— Что ты имеешь в виду? Вы же располосовали ее вдоль и поперек!
— Все очень просто. Я же говорю, она неспособна чувствовать боль. За все, что происходит в организме, отвечают определенные органы или системы. Мысль, движение, пищеварение, речь, воспроизводство, дыхание, Заживление, боль... Болезнь есть не более чем дисфункция того или иного органа. Мы лишили ее «органа страданий».
Только теперь Ребекка обратила внимание на тонкий металлический стержень, торчащий из неровного отверстия во лбу женщины. Стержень поднимался и опускался, вращаясь едва заметно, но безостановочно. Внутри этого надтреснутого черепа работал какой-то механизм.
Ребекка упала на колени и закрыла лицо руками.
— Соответственно, если человек получает какой-либо орган, он приобретает и его свойство. — Явгмот невозмутимо продолжал свою лекцию: — Люди не летают, потому что у них нет крыльев. Получив крылья, мы сможем парить подобно птицам.
— Но зачем? Почему ты делаешь все это?
— Если есть орган мирохождения, а таковой должен быть у этой женщины, он станет моим. Они обнаружат его и имплантируют мне.
— Ты варвар. Каннибал.
Явгмот взглянул на нее с откровенным недоумением:
— Это не варварство. Это истина, наука...
— Словно дикарь, ты убиваешь врага и поедаешь его сердце и мозг в надежде завладеть его храбростью и мудростью. Но ты становишься не храбрым, а лишь жестоким, делаешься не мудрым, а высокомерным.
Он схватил ее за руку и поднял с колен:
— Я делаю это для наших людей. Для тебя. Став мироходцем, я всех смогу сделать такими же. Как ты не понимаешь. Пускай умрет одна женщина, зато вся нация вознесется.
Ребекка попыталась высвободиться:
— Отпусти меня!
Не обращая внимания на крики, Явгмот все плотнее окутывал ее своим плащом:
— Я никогда не отпущу тебя, Ребекка. Обладая тобой, я обладаю храбростью и мудростью, о которых ты говоришь. Обладая тобой, я становлюсь лучше, совершеннее:
Когда он вновь распахнул свои одежды, Ребекка не смогла определить, где находится. Она провалились в темноту, в царство хаоса. Явгмот заполнил собой все пространство, проник в ее волосы и одежду, в каждый миллиметр ее тела. Он отражался в ее глазах и звучал в ее ушах. Дышать — означало впускать его в легкие, однако ей приходилось дышать. Перед последним свободным вдохом, перед тем мгновением, когда его сущность окончательно поглотила ее, Ребекка раздавила в себе тайну, о которой он никогда не узнает.
Он жаждал этого с тех самых пор, когда впервые увидел ее у городских ворот. Он желал ее, но никогда еще не был так близок к ней. И вот наконец это произошло. Овладение ею походило на овладение Фирексией. Он стал кровью в ее венах, искрой в ее нервах, чувствовал каждую клеточку ее существа. Она была миром в себе и для себя. Теперь она стала миром для него. Ее память и мысли принадлежали ему. Он увидел город, каким он был, когда она прибыла в него, и город после завершения строительства Храма. Видел схемы и чертежи всех ее зданий. Видел Гласиана, молодого и здорового, пахнущего наэлектризованным воздухом своей установки, чувствовал нежное тепло его рук.
Явгмот слышал отголоски речей членов распущенного Совета Старейшин, ощущал горечь воды, которую она пила накануне вечером, мельком взглянул на испуганных людей, замерших в темноте зернохранилища...
«Ах, вот что она задумала. Увести горожан... Разумеется, после всего, что произошло...»
И тут он почувствовал ненависть. Оказывается, она ненавидела и боялась его. Частью этого страха было уважение, частью понимание, что он никогда не станет лучше. Явгмот приободрился. Уважение — это уже немало. Правда, он ждал любви, а не отвращения. Может быть, она возненавидела его совсем недавно?
Может, это случилось, когда он увел ее от Гласиана? Нет, в тот миг она обожала его, но это было следствием воздействия наркотика. Может, после того как она впервые увидела фирексийца? Нет, это лишь усилило ее отвращение и укрепило намерение спасти город. Корни ненависти уходили глубже. Проследив за ними, он понял, что Ребекка ненавидела его и когда он сбросил в ущелье свое первое взрывное устройство, и когда он имплантировал Гласиану половинки силового камня. Явгмот всматривался в прошлое. Вот Дайфт переносит арестованных им старейшин в Меркадию. Запомнив, как выглядит этот мир, он продолжил изучение сознания Ребекки. Вот оно. Наконец-то. Ее ненависть зародилась в тот момент, когда Явгмот впервые взял для анализа частичку кожи ее мужа.
Да, но там, где есть ненависть, есть и любовь. Одно не может существовать без другого.
Но Ребекка не любила его. Ни теперь. Ни когда-либо прежде.
Явгмот был удивлен. Ведь он был так уверен в ее любви.
Впрочем, это уже не имело никакого значения. Он обладал ею, знал все ее секреты, проник в каждую клеточку ее тела. Зачем ему теперь ее любовь?
Фирексия не знала меня, когда я впервые прикоснулся к ней, но она полюбила меня. С Ребеккой будет то же самое.
Возможно, прошел целый день, прежде чем он получил известие о взятии Халциона. Союзники уничтожили всех верхолазов, вырезали патрули, штурмом взяли крепостные стены, прорвались в город и теперь сражались на улицах.
Явгмот получил ответ на ультиматум. Враги ненавидели его, И в их ненависти не было ни капли любви.
Он подумал о девяти бомбах, гладких и блестящих. Медленно отстранившись от Фирексии, Повелитель отпустил и Ребекку. Он оставит ее здесь. Ослабевшая и безвольная, она не сможет убежать, даже если захочет. Девятая сфера не позволит ей сделать это.
Явгмот шагнул к своим взрывным устройствам. Механики уже грузили их на салазки, чтобы везти в город.
— Скоро траны отведают моей ненависти.
Глава 27
Явгмот в сопровождении отряда фирексийских гвардейцев прибыл к пятым воздушным воротам Халциона как раз вовремя. К счастью, механики еще не успели доставить сюда девять зарядов с деактивированными камнями.