— Я думал, вы уже не придёте — подал голос юноша, заставив Алекса содрогнуться изнутри.
Какое-то странное тепло будто бы начало разливаться в его замёрзшем за десятилетие теле.
«Я тоже» — подумал про себя мужчина, а вслух произнёс:
— Я не мог поступить иначе, кажется, у тебя настоящий нервный срыв.
Алекс пытался припомнить, что же нужно делать в подобных ситуациях, и всё, что ему пришло на ум — так эта сцена из какой-то мелодрамы, где главные герои, залитые слезами, держат друг друга в объятиях.
Казалось, обнять Майлза не было такой уж и плохой идеей, но только не для социофоба, сторонящегося людей как огня, коим Алекс, без сомнения успел стать за прошедшие годы. Однако, когда со стороны Майлза снова послышались всхлипы, мужчина, храбро опустившись перед ним на одно колено, прикоснулся к его холодной руке. Молодой человек, будто ожидая от него первого шага, с готовностью обхватил его обеими руками. Алекс, с минуту борясь с самим собой, всё же кладёт руки на вздрагивающую худую спину. Прикасаясь к настоящему живому человеку, чувствуя под своими ладонями тепло, исходящее от него, вдыхая чужой запах, поначалу мужчина чувствует себя жутко дискомфортно: ему хочется сбросить руки Майлза и позорно убежать в свою комнату, закрывшись там навеки — Алекс потеет от жара чужого тела, неловко ёрзает, чувствуя как быстро начинают затекать его ноги и нещадно краснеет при каждом вздохе юноши. Майлз, будто услышав мысли владельца Транквилити о побеге, ещё сильнее сжимает его в объятиях, не давая возможности вырваться.
— Неужели я вам настолько неприятен? — вдруг нарушает тишину молодой человек, отнимая руки от лица и заглядывая в глаза Тёрнеру.
— Прости, что? — удивлённо спрашивает мужчина, краснея ещё больше под пристальным взглядом юноши. Алекс мог поклясться, что никогда ещё не видел глаза такого тёплого шоколадного оттенка, как у его гостя.
— Вы сильно напряжены. Может, мне стоит убрать руки? — спрашивает Майлз, тут же отодвигаясь от Алекса.
— Нет-нет — поспешно отвечает мужчина, притягивая юношу обратно — дело не в тебе, просто… это очень непривычно. Прошло много лет с тех пор, как я хоть как-то взаимодействовал с людьми.
— Понимаю — вполне удовлетворившись ответом, Майлз снова замолкнул.
Следующие пять минут они провели в полной тишине, нарушаемой лишь их дыханием. Алекс осторожно косился на макушку Майлза, пытаясь угадать о чём, тот думал, пока Кейн снова не огорошил его очередным вопросом:
— И что же за все десять лет вы ни разу никого не обнимали? — начал издалека юноша, заранее жалея о том, что собирается спросить. Но он просто не может не сделать этого, ему необходимо знать. И, нет, дело не в его безграничном любопытстве, а в… Майлз и сам толком не знал, в чём именно.
— Получается, что так — тихо согласился Алекс, облокотившись о спинку кровати.
— Но, как вы вообще выжили? Совершенно без людей?
— Я всегда был одиночкой, сколько себя помню. Мне с раннего детства пытались прививать любовь к людям, отец всегда объяснял, насколько важно в любом деле всегда быть частью социума, эпицентром всеобщего внимания. Только так можно добиться успеха. Однако я никогда не ощущал потребности в постоянном общении, знакомствах. Конечно, ради успеха бизнеса приходилось надевать маску общительности и дружелюбия, но большую часть своей жизни я мечтал о побеге на необитаемый остров. И, наконец завершив строительство Транквилити и переселившись на Луну, в первые несколько лет своей жизни здесь я ощущал себя почти счастливым…
— И что случилось потом?
— Трудно сказать… Я вдруг стал бояться всего: темноты, тишины. Я осознал, что я совершенно один, и никто возможно понятия не имеет о моём существовании… думаю, ещё несколько лет, и я бы точно сошёл с ума.
— Как же удачно вышло, что я упал именно на Луну — хмыкнул Майлз, приподнимая голову и заглядывая в тёмные глаза мужчины.
— Я бы на вашем месте так этому не радовался. Я — несносный человек.
— Ну это мы ещё посмотрим, кто из нас двоих несноснее.
В ответ Алекс лишь по-доброму засмеялся, как бы невзначай проведя рукой по мягким коротким волосам Майлза. Засыпая, мужчина не думал ни о чём, кроме приятного аромата какого-то дорогого парфюма и знакомого шампуня, который есть в каждой ванной комнате его отеля, исходящих от лежащего рядом Майлза. И единственное, что имело значение в тот момент — так это чувство теплоты и уюта, неожиданно окутавшее его со всех сторон.
…
В этот поздний вечер воскресенья все бары города были забиты под завязку. В честь дня объединения наций евросоюз в кои-то веки разрешил всем клеркам, засидевшимся в своих душных офисах, выйти проветриться на улицу, даже не имея при себе пропуска. Стефан уже который час сидел в одном из таком баров, за самым дальним столиком, задыхаясь в дыму и шуме. Он возненавидел это место, как только переступил его порог, но остаться для него в одиночестве было ещё ужаснее. Каждую минуту он проверял свой пейджер, надеясь каждый раз увидеть на дисплее пришедшее сообщение, но каждый раз тот был пуст. Стефан не спал уже три дня в ожидании этого самого сообщения, но оно так и не пришло. Майлз не вернулся на Землю. Стефан понятия не имел, что ему делать дальше: бежать в полицию? Но тогда его арестуют за соучастие в нелегальном мероприятии. Лететь самому за Майлзом? Но он же не сталкер, был в открытом космосе всего раз, да и то в компании отца и профессионального лётчика. Да и лайнера у него тоже нет. Оставить всё как есть и притвориться, что Майлза и вовсе не существовало? Но что он скажет его родителям, которые бесспорно придут к нему за объяснениями?
Своими же руками Стефан загнал себя в лабиринт, из которого он уже не в состоянии выбраться. Молодой человек устало провёл холодной дрожащей рукой по лицу и опять потянулся к пейджеру. Тот, как и всё время до этого, хранил мёртвую тишину. Над самой его головой антикварные часы (которые по умолчанию представляли главную ценность всего заведения) нудно пробили полночь. Надежд больше не оставалось. Стефан прикрыл глаза и попытался сделать глубокий вдох, чувствуя как паника в нём нарастает с каждой секундой. Он начал медленно отсчитывать цифры, когда пейджер в его руке неожиданно завибрировал. Тот подскочил, чувствуя как вся кровь в его теле резко прилила к голове, и с большим трудом заставляя руки подчиняться, с третьей попытки нажал на кнопку.
— Да? — спросил юноша слабым дрожащим голосом.
На другом конце ответили не сразу.
— Звучишь так, будто испуган до смерти. Что, не ожидал?.. — наконец заговорил мягкий мужской баритон.
Если до этого момента Стефан и был испуган до смерти, то сейчас он был уже готов отправиться прямиком в царство Аида. Причём по собственному желанию.
…
Мистер Кейн, властной рукой распахнув двери, ведущие в гостиную, чинно прошествовал внутрь, шурша по мраморному полу полами своего любимого халата, сшитого на заказ из чистого шёлка. Вся его семья была уже в сборе: дворецкий Кирилл — в прошлом чистокровный русский дворянин, служанка Феодосия, родом из Греции (к счастью, не древней, а современной), личный повар англичанин Том, и конечно же, его жена Полин Кейн, плачущая навзрыд в синем велюровом кресле, когда-то тоже сделанного на заказ специально для Кейнов.
— Эдди, слава богу, ты здесь! Пожалуйста, скажи мне, где наш сын? — закричала женщина, отнимая платок от своего красного от слёз лица — Почему все кругом молчат, и никто не хочет мне объяснить, куда пропал Майлз?
Тяжело вздохнув, Кейн не спеша направился к жене. Все собравшиеся продолжали молча наблюдать, как тот присел рядом с женой, беря её за руку.
— Дорогая, только прошу тебя, не истери раньше времени. Ты же прекрасно знаешь нашего сына. Он не раз пропадал целыми днями, выключив свой пейджер и не сказав никому, куда он направляется. Майлз всегда был подлым и авантюрным мальчишкой.