ЦРУ прослушивает телефонные разговоры, ведет слежку, убирает людей.
Боже мой, да неужели же это возможно?
А разве возможно было убийство президента Кеннеди?
А разве возможна была смерть Дороти Килгаллен?
"Триц, блиц... триц, блиц... укокошим сотню лиц".
Ну, а что, если... есть все-таки человек, кто знает смысл этого куплета?
А что, если смысл этого куплета выявит нечто омерзительное, подобное убийству Кеннеди? И все это станет достоянием его и Карен?
Что же тогда будет! Уфф!
Драммонд направился в спальню. Сердце у него опять готово было выскочить из груди.
Глава 18
Понедельник.
10 часов утра.
– "Лос-Анджелес таймс" слушает, доброе утро.
– Попросите, пожалуйста, Карен Биил.
– Минутку.
– Карен Биил слушает, – послышалось на другом конце провода.
– Ты помнишь то место, где нас называли "прекрасные люди"? – спросил Драммонд.
Минута замешательства, затем ее смех:
– Разумеется.
– Ты не смогла бы встретиться со мной в двенадцать тридцать?
– Да. – На этот раз ее голос звучал серьезно.
– Никому не говори.
– Хорошо.
Драммонд повесил трубку. Он звонил из телефона-автомата на бульваре Уилшир, в полуквартале от своего офиса. Он не знал, прослушивается ли рабочий телефон Карен, но на всякий случай принял меры предосторожности. Лекцию Дика Гейджа он выучил наизусть: эти люди профессионалы, и именно так нужно к ним относиться.
Нервное напряжение, вызванное событиями последнего уик-энда, не оставляло Драммонда. Но было в этом напряжении и что-то приятное. Впервые на долгое время он испытывал какой-то необычный прилив энергии. Восприятие окружающей действительности обострилось. Он постоянно анализировал все, что происходило вокруг. Мимо его взгляда не ускользало ничто – ни жизнь улиц, ни машины, ни прохожие.
"Наверное, так чувствуют себя тайные агенты, шпионы иностранных государств", – не без юмора думал он. Теперь, казалось, он стал понимать, почему они этим занимаются. Постоянно находиться настороже, направлять всю силу ума против опасного противника – в этом было что-то первобытное и возбуждающее. В подобной ситуации проявлялась вся примитивная суть гомо сапиенса, едва прикрытая изысканной внешней оболочкой. Но больше всего Пола поражало, что это открыл он в себе самом, докторе Драммонде.
В серовато-зеленом костюме и кремовой с серебристым отливом блузке Карен выглядела потрясающе. Гостеприимная хозяйка ресторанчика "Каса Рената" встретила ее как родную дочь, которую не видела много лет, и проводила к столику, за которым сидел Драммонд, на ходу неустанно повторяя на смеси итальянского и ломаного английского, что девушка – сущий ангелочек, что она счастлива оттого, что "прекрасные люди" снова посетили ее заведение.
Они несколько огорчили хозяйку, отказавшись от столика у окна – она так хотела показать всем прохожим, какие у нее очаровательные клиенты. Однако Драммонд решительно настоял на своем, и им накрыли столик в глубине зала, подальше от любопытных глаз и не менее любопытных параболических микрофонов. Драммонд плохо разбирался в возможностях высокочувствительной аппаратуры, но по фильмам знал, что существует такое оборудование, с помощью которого можно подслушать любой разговор даже в более переполненном помещении, чем ресторанчик "Каса Рената".
Карен подошла к Драммонду и весело поздоровалась.
– Привет, Карен. Наша "мама" права: ты выглядишь как ангелочек. Водка с тоником, как всегда?
– Не возражаю.
Он заказал два напитка, и "мама" удалилась.
Драммонд, улыбаясь, смотрел на Карен, наслаждаясь ощущением тепла, пробежавшего по всему телу, радуясь, что теперь она рядом, совсем рядом. Ему хотелось притянуть ее к себе, коснуться ее лица, снова поцеловать в прекрасные губы.
– Что такое? – спросила Карен, вскинув брови, хотя прекрасно понимала, что с ним происходит.
– Ничего особенного. Я просто сижу и пытаюсь вспомнить, как англичане говорят о таких девушках, как ты. Первоклассная птичка?
Карен рассмеялась.
– А о тебе? Может быть, "хорошенький пижон"?
Пол кивнул головой:
– Сейчас я себя и впрямь хорошо чувствую.
Принесли напитки. Они заказали спагетти и легкую рыбную закуску.
– Ты приехал сегодня утром? – спросила Карен.
– Нет, вчера вечером. Целый день вчера разбирал хлам в офисе, привел все в порядок и около восьми выехал. Мне нужно было уехать из дома, покинуть долину.
– Они все у тебя перепортили, да? Ты так любил это место. Теперь, наверное, дом уже не такой, как прежде.
Драммонд отрицательно покачал головой:
– Не такой, но все о'кей. Я ведь могу продать его и купить другой. Я никогда не был очень уж сильно привязан к этому дому, мне нравилась его изолированность от всей суеты. Но есть немало и других хороших мест.
– Расскажи мне о телефонном звонке.
– Это было омерзительно. Спокойный, угрожающий голос. Меня пугали, что с тобой может что-нибудь случиться.
– Что-нибудь опасное для моей жизни?
– Да, подразумевалось именно это, но конкретно ни о чем не говорилось. Хорошо, что мы ужинали на веранде, а не на кухне.
– Почему? А! Ты имеешь в виду то, о чем мы говорили? Думаешь, на кухне были подслушивающие устройства?
– Вполне вероятно. Если бы они услышали о твоей статье про "триц-блиц-лиц" – мы тогда говорили о ней, – возможно, ты не доехала бы до Лос-Анджелеса. Тот, кто звонил, заявил, что им точно известно, где ты проезжаешь, и что могли бы схватить тебя в любое время, после того как ты выехала от меня. Теперь я готов ему верить.
– Почему именно теперь?
– Вчера вечером у меня был Дик. Он вошел со стороны пляжа и чертовски напугал меня. Мы разговаривали с ним на веранде. Он сказал, что вместе с Джо Стилзом они проверили твою квартиру и нашли "жучок" в телефонном аппарате. Потом проверили мой дом и нашли подслушивающие устройства во всех комнатах. Если они сделали это в Малибу, то почему бы не сделать и в долине? Я полагаю, что мой офис здесь и даже, может быть, твой телефон в редакции тоже прослушиваются. Дик просто сразил меня наповал, рассказав об их возможностях. Так вот, если бы они услышали о твоей статье, думаю, ты уже не сидела бы здесь.
Подали закуску. Ели они без особого аппетита. Не тот случай, чтобы оценивать кулинарные способности хозяйки.
– Как продвигается статья? – спросил Драммонд.
– Статья написана и одобрена. Я работала вчера над ней целый день, а сегодня утром показала редактору. Мы с ним долго беседовали. Я рассказала ему все, что произошло с Томом Киганом, с нами. Он был потрясен. И, так же как и мы, считает, что за этим что-то кроется, иначе бы они никогда не решились на насилие. Он ждет хорошую статью и во всем меня поддерживает.
– Прекрасно. И все же нам надо быть настороже, никому не доверять. Мы ведь не знаем, кто эти люди и где они. Если уж они могут оказывать давление на полицейских, то способны на многое. Дик напомнил мне о смерти Дороти Килгаллен. Ты знаешь эту историю?
– Разумеется. Эту историю знает всякий уважающий себя журналист, настолько все было омерзительно.
– Кто же ее убил? Кто украл записи?
– Вокруг полно мерзких людишек, Пол. Я прямо сейчас могу снять трубку и за тысячу долларов заказать убийство.
Драммонд мрачно посмотрел на нее.
– Ты это серьезно?
– Абсолютно. Ты будешь просто поражен, когда узнаешь, что можно купить за тысячу долларов в Лос-Анджелесе.
Драммонд покачал головой:
– Да, насчет телефона. Я тебя понял. Будем пользоваться телефонами у Дюка.
– Так безопасней. Джо Стилз проверяет их каждые несколько дней.
– И все же это не очень удобно. А что, если нам нужно будет срочно связаться?
– Я уже думала об этом. Посоветовалась с Джо, нельзя ли пользоваться телефонами на микроэлементах, но он сказал, что нет такого телефона, который нельзя было бы прослушать при условии, что подслушивающее устройство работает на той же частоте. Сложнее прослушивать телефон, в котором есть шифрователь, но пользоваться таким телефоном очень трудно. Все телефоны работают на радиоволнах, а радиоволны – это общественное достояние.