– Ты имеешь в виду рекламную кампанию? – спросил Драммонд, сбавляя газ – на дороге возникла пробка, обычная для часа пик.
– Нет, есть и кое-что другое. Я имею в виду манипуляции с телевизионным временем. Понимаете, команда Крейна так организует программу его выступлений, что ее обязательно включат во все информационные передачи. Вот увидите, Крейна будут показывать во всех основных "Новостях", И миллионы американцев каждый вечер будут видеть на своих экранах поющего петухом Крейна и отбивающегося Бёрна.
Драммонд рассмеялся.
– "Поющий петухом Крейн и отбивающийся Бёрн..." Мне это нравится... А чем же тем временем будет заниматься бедняга Бёрн? Он ведь наверняка тоже вовлечен в эту игру.
– Нет, не думаю, – усмехнулся Форрест. – Бёрн просто неспособен на это. Он ученый, идеалист. Он неспособен на грязные махинации. Бёрн возлагает надежды только на телевизионные дебаты с Крейном – и в них он, безусловно, может добиться победы. Но это не идет ни в какое сравнение с бешеной атакой Крейна. Буквально с сегодняшнего дня Крейн перейдет в наступление, а Бёрну придется уйти в глухую защиту. И он уже никогда не оправится от удара. Готов спорить на что угодно, доктор, но в следующем январе вы увидите, как Крейн будет принимать присягу президента – и да поможет нам Бог!
Драммонд хмуро посмотрел на юношу:
– Почему ты так боишься его, Алан?
Форрест печально вздохнул.
– Я встречался с Джеком Крейном. Я вертелся возле него во время выборной кампании на пост губернатора. Мы, пацаны, собирали для него информацию. Крейн изрядная свинья, доктор, и невероятный лицемер. На публике он ведет себя как мессия, спаситель Америки, свой в доску парень. Что вы – это же сама добродетель, правда, честность и уважение к закону, которые он якобы и собирается вернуть Америке. Между нами, я думаю, он обычный головорез и оппортунист. Я полагаю, нельзя и мысли допустить, что Крейн может стать нашим президентом.
Драммонд вскинул брови.
– Довольно едко сказано.
– Я правду говорю. Вы бы только видели его. Вот говорят: "Трики-Дики – нахал". Так вот Крейн, особенно когда на него не направлена камера, просто обнаглевший сукин сын.
– На что же такое, по вашему мнению, он способен? Чем может нанести ущерб стране?
– Не знаю. – Форрест пожал плечами. – Вы посмотрите, что Трики-Дики сделал со страной. Вообразить даже трудно. Я чувствую, что... настроение в стране скоро изменится. Сейчас в мире ситуация достаточно благоприятна для нас: неплохие отношения с коммунистами, во всяком случае, лучше, чем когда бы то ни было. Другие страны, даже арабские, хорошо к нам относятся. Думаю, что с приходом Крейна все может измениться.
– А зачем ему это нужно?
Форрест на мгновение задумался.
– Да потому, что все чертовски тихо и спокойно. На фоне такого спокойствия ни один новый президент не выглядит выигрышно. Джек Крейн ненавидит статус-кво. Он же ставленник военщины, герой кровавой бойни. Ему непременно нужны конфликты, конфронтации, а если таковых нет, он обязательно создаст их, чтобы заработать себе репутацию президента, пытающегося разрешить эти конфликты. Но это будет, конечно, только видимость.
– Ну что ж, работы ему вполне хватит даже и в Лос-Анджелесе: преступность, разборки мафиозных группировок, наркотики.
Форрест усмехнулся, сообразив, что Драммонд пытается отстоять свою позицию.
– Вы абсолютно правы. Это главное в его предвыборной программе.
– Но ведь именно этого и хотят избиратели, – отозвался Драммонд. – Можно предположить, что именно поэтому Крейн был выдвинут кандидатом от республиканцев, делегаты хотят иметь в Белом доме сильную личность.
– Сильную личность – да. Всем нам хочется иметь сильного президента. Вопрос только в том... каким образом будет использована эта сила. Никсон, этот Трики-Дики, во всех отношениях был сильным президентом – и мы получили "Уотергейт". Кеннеди тоже был сильным – и возник Карибский кризис плюс наш провал в заливе Свиней. Не забывайте и о другой маленькой "схватке"... как страна-то называется... забыл... ах да, Вьетнам.
Драммонд улыбнулся, давая понять, что сдается.
– Я только хотел сказать, что для пресечения возможных злоупотреблений у нас есть Конгресс, но, должен признаться, что ты меня сразил. Если, по твоему мнению, Джек Крейн, оппортунист и головорез, наверняка станет президентом, остается лишь надеяться на то, что с приходом в Белый дом его моральные качества станут выше. Хотел бы отметить один... впрочем, нет, пожалуй, два момента. Отныне я буду смотреть и слушать Джека Крейна с особым интересом, который у меня не возник бы – не встреться я с тобой.
– На него и вправду стоит посмотреть. А какой второй момент?
– Тебе нужно бросить право и заняться политикой. Ты нужен своей стране.
Они влились в плотный поток машин и въехали в самое сердце распластавшегося, бесформенного Лос-Анджелеса. В этой части города скоростная дорога 1-11 называлась автострадой Санта-Моника. Автострада делила город на восточную и западную части и вела на юг в сторону Голливуда, Беверли-Хиллз и местечка Вествуд-Виллидж, где раскинулся огромный студенческий городок Калифорнийского университета.
Приближаясь к Map-Виста и пересечению с автострадой Сан-Диего, Драммонд взглянул на часы и принял решение.
– Я довезу вас, – сказал он Форресту, съезжая с автострады 1-11 на автостраду 1-405. От того места, где они сейчас находились, до Калифорнийского университета было менее трех миль, но город был застроен таким образом, что без машины его молодому попутчику пришлось бы добираться до студенческого городка целых полдня.
– До самого городка? Вот это да! Спасибо, доктор. Очень вам признателен.
– И сделаю это с удовольствием. Ценю ваши политические выкладки.
Форрест улыбнулся.
– Надеюсь, я не много тут наболтал? Что же касается Джека Крейна, то у меня на этот счет собственное мнение.
– Неужели?
Оба рассмеялись.
Драммонд, съехав с автострады 1-405, выскочил на бульвар Сансет и вскоре добрался до студенческого городка.
– Было ужасно приятно познакомиться с вами, – сказал Форрест. Если мне когда-нибудь потребуется помощь психоаналитика, непременно обращусь к вам.
Стрелка часов перескочила за восемь. Драммонд включил приемник. По случайному совпадению, едва Пол остановил свой "даймлер", а Форрест открыл было дверцу, чтобы выйти из машины, в динамике прохрипел знакомый резкий голос:
"...Есть в нашей великой стране силы, ведущие ее к краху... Безбожные силы, процветающие на преступности... наркотиках... насилии... подвергающие террору порядочных, богобоязненных граждан... Ради достижения своих омерзительных целей они превращают Соединенные Штаты – мои Соединенные Штаты Америки – в вонючую выгребную яму. Я заявляю вам, люди: ДЖЕК КРЕЙН НЕ ДОПУСТИТ ЭТОГО! – Оглушительные аплодисменты, восторженные вопли, свист. Перекрывая шум, кандидат в президенты еще более мощным голосом продолжал: – Джек Крейн провел четыре тяжелейших года своей жизни, сражаясь с безбожниками в некой стране... – И снова его заглушили восторженные вопли, свист, возгласы одобрения. – ...И та битва – ничто по сравнению с предстоящей, которую я поведу, придя в Белый дом!"
Опять послышались оглушительные аплодисменты и вновь – хриплый голос:
"Мне сказали, что в этом предвыборном марафоне участвует еще один претендент. Лично я его пока не видел, но это ничтожество будет стерто в порошок! – Безудержный смех аудитории. – До меня доходят кое-какие слухи. Я слышал, что он с невероятным пылом разглагольствует об образовании. Это, конечно, здорово. Разумеется, если при таком разгуле бандитизма и наркомании в стране останется хотя бы одна школа и хотя бы один учащийся. Я также слышал, что он ратует за освобождение уголовников... за то, чтобы лишить граждан Америки личного оружия. Неужели не ясно, что при таком положении дел обыкновенный человек не сможет защитить себя от преступников, которые вооружены до зубов! Что за славный денек наступит для нашей великой страны, если, не дай Бог, этот человек окажется в Белом доме. Послушайте, люди! Я пришел сюда сегодня вечером, чтобы сказать вам... ДЖЕК КРЕЙН НЕ ДОПУСТИТ ЭТОГО!.. ДЖЕК КРЕЙН НЕ ДОПУСТИТ ЭТОГО!.. ДЖЕК КРЕЙН НЕ ДОПУСТИТ ЭТОГО!.."