Аристарха стала пробивать мелкая дрожь. Это был внутренний, подсознательный и какой-то животный страх. Аристарх не отличался особой смелостью и предпочитал обходить тёмные переулки стороной, называя это предусмотрительностью или осторожностью. Но здесь был другой страх… Это не было страхом перед неизвестностью. Тревога исходила откуда-то изнутри и, видимо, сидела там некогда глубоко и тайно, не показывая себя, а теперь всплыла как нечистоты, обдавая рассудок ушатом обречённости, трусости и слабости.
Связанный окровавленный человек, стоя на коленях посреди пугающей своей пустотой комнаты, почувствовал страх Абсолютного Зла. Утробного, беспощадного и нечеловеческого. Он готов был снова упасть ниц, сжимаясь и инстинктивно зарывая голову в колени, но всё из-за того же животного страха продолжал сидеть, не шевелясь, боясь нарушить тишину своим хриплым дыханием или стоном скованного тела.
В этот миг дверь в конце комнаты приоткрыли, и в темноте проёма показалась пара человеческих глаз. Дверь сразу же захлопнулась, послышался звук шагов и всё стихло. Через минуту ошалело глядевший на таинственную дверь Аристарх вновь услышал шаги, на этот раз нескольких людей, и в комнату одна за другой вошли пять женщин, держащихся степенно и надменно.
— Ничтожество! — это было первое, что услышал пленник. «Сволочь» было вторым словом, и «Подлец» — третьим.
Аристарх всё ещё не мог поверить в происходящее. Он ошалело смотрел на женщин, переводя взгляд с одной на другую, пытался вспомнить, видел ли он их раньше, но так и не смог. Становилось ясно — произошла какая-то грубейшая ошибка!
Высокая худощавая брюнетка в вызывающем наряде «а-ля вамп» подошла к мужчине, наклонилась, взяла его за волосы и с силой повалила к подошвам своих ботфортов.
— Ненавижу! Ненавижу ваши лохматые головы, небритые морды и вонючие руки! Грязные грубые животные! Как вы смеете прикасаться к нам?!
С силой пнув острым каблуком Аристарху в бок, женщина отступила и передала смену второй злобной насильнице, прямому антиподу брюнетке по внешности, но не по характеру, которая с разбегу заехала пудовой ногой пленнику под рёбра.
— Безмозглая тварь! Тупая обезьяна! Кусок идиота! Никогда вы кретины не сможете понять простую женскую логику!
Эстафета норовила стать угрожающей. Аристарх скорчился на полу, не в силах произнести ни слова. Он не понимал уже ничего, также как ничего не чувствовал. Аристарх был без сознания.
Вопреки ожиданиям, если бы таковые могли иметь место в шумящей и несущейся по кругу голове мученика, после его прихода в себя истязательницы всё ещё находились в комнате. Худшего развития сюжета себе и представить было нельзя.
— Очнулся, гад.
— Подождите! Что вы делаете? Кто вы? Что я вам сделал?! — Аристарх запыхался в своей спешке остановить чудовищную экзекуцию. Он смотрел на каменные и полные презрения лица мокрыми глазами надежды, каждой морщинкой на своём испуганном лице пытаясь дать понять женщинам, как же жестоко они ошиблись в выборе своей жертвы.
— Ты мужчина — и этим всё сказано. Ты ответишь за всех.
Сказавшая эти слова красивая молодая девушка с вьющимися рыжими локонами, одетая в джинсы и короткую серую блузку, подошла к пленнику, вынула из сумочки на плече длинный нож и перерезала верёвки на его руках. Нож она не убрала, отступила на пару шагов и отвела руку с оружием слегка в сторону.
Со стоном Аристарх свёл онемевшие руки перед собой и обхватил затёкшие запястья, сжавшись пополам. По лицам женщин расплылись довольные улыбки торжествующих победительниц, которые наслаждались победой и жалким видом поверженного врага. Мученик с ужасом посмотрел на их сверкающие ненавистью глаза и надрывно возопил:
— Да что же такое происходит?! Вы с ума сошли? Я ни в чём не виноват!
— Ты виноват лишь в том, что ты мужчина, — повторила рыжеволосая и отступила ещё дальше, пустив вперёд себя маленькую худосочную дамочку средних лет в чёрном платье и шляпке с вуалью.
— Бездушный истукан! В тебе нет ни капли чувства и ни толики сознания! Только грязная тошнотворная похоть!
— Тебе только жрать да пить, пить да жрать, тебя больше ничего не интересует! — не удержалась последняя женщина с внешностью и, видимо, психотипом крестьянки. Одета она была в бесформенный балахон, обнажающий крепкие мускулистые ноги и руки. И этими самыми руками она с размажу прошлась по голове и корпусу Аристарха, отправив его в неприятный нокдаун. Дама с вуалью тоже не осталась в стороне после своей тирады и, прицелившись, нанесла разящий удар пленнику между ног.