Игорь иронически улыбнулся.
- Почему же вы сказали об этом только сейчас?
Князь Завадский пожал плечами, едва заметно улыбнувшись в ответ.
- Вы едва ли стали бы слушать меня.
Игорь кивнул.
- Совершенно верно.
Он с шумным вздохом потер рукой в перчатке подбородок, подпертый высоким воротничком.
- Я не склонен сейчас к дипломатическому вилянию, - хмуро проговорил вдовец. – Если граф считает меня виновным в своем несчастии, я виню его втройне. Это будет трусостью – спрятаться за вашу спину, и я так не сделаю.
Князь усмехнулся.
- Вы смелый человек, Игорь Исаевич. Но сейчас в вас говорит не смелость, а отчаяние. Вы втайне надеетесь умереть от руки графа, поскольку вам не удалось умереть от моей, не так ли?
Игорь заслонился рукой от его проницательного взгляда.
- Трогайте, - сказал он сквозь зубы.
- Трогай! – звонко повелел князь; снаружи крикнули “Но!”, и раздалось цоканье копыт. Городские улицы поплыли мимо окон кареты.
Потом его светлость повернулся к Игорю и вполголоса, так же сурово, как его невольный помощник, сказал:
- Не надейтесь, я не допущу дуэли и на этот раз. Это донкихотство порою слишком дорого всем обходится. У вас ведь, кажется, есть еще близкие на земле?
- Да, ваша светлость, - неохотно ответил Игорь, не глядя на князя.
- Прошу обращаться ко мне “Виссарион Борисович”, - сказал тот, так же строго, без попыток фамильярничать. – Нам предстоит сотрудничать, Игорь Исаевич, так что излишние условности только затруднят дело.
- Как вам угодно, - безразлично сказал Игорь.
Его сейчас не волновало предсмертное произведение жены – волновала только честь своего семейства, двигало вперед только желание сохранить контроль над своей интимной жизнью. Хотя если роман его жены будет опубликован, ни о каких тайнах речи уже не пойдет…
Так думал князь Завадский, глядя на своего бледного хмурого спутника, который упорно молчал, что-то копя в себе.
Князь жалел его, этого благородного человека, подобного ему самому во всем – кроме взгляда на важнейшее, что могло быть в его жизни и жизни его близких: посмертие. В таких людях, как Игорь Морозов, воспитанное с детства благородство имело привкус отчаяния.
Князь однажды почти решился заговорить со своим спутником, но передумал. Сейчас не следовало отрывать его от его мыслей. О том, какой прием может ждать их в особняке графа Шувалова, Игорь Морозов знает и сам. Хотя, возможно, и не знает.
Игорь Морозов не видел, что случилось с женою графа… по вине его жены. Князь покачал головой и уткнулся лицом в ладонь. Какую боль все причиняют друг другу!
Когда карета остановилась, Игоря пришлось тронуть за рукав.
- Прибыли, - шепотом сказал князь. – Приготовьтесь, Игорь Исаевич.
Игорь дернулся и взглянул на него так, точно перед ним сидел сам граф Шувалов. Его светлость улыбнулся.
- Я вам не враг.
Игорь только сжал губы и, ничего не ответив, отвернулся. Князь отдал приказ въезжать в открытые ворота, чувствуя себя опекуном, приставленным к большому ребенку. Те, кто не знал положений спиритизма и оснований, на которых строилось это учение, были поистине подобны детям, как бы ни был солиден их возраст и образование!
Наконец экипаж остановился окончательно. Дверца распахнулась.
- Выходите, Игорь Исаевич.
Игорь молча выбрался из кареты.
Князь вышел следом, решив не обращать сейчас внимания на это демонстративное поведение. Им обоим в эту минуту никак не следовало размениваться на ссору, даже на взаимную неприязнь.
- Прошу вас, будьте благоразумны, - прошептал князь Игорю. Тот дернул головой.
- Прошу не беспокоиться, - отрывисто сказал вдовец.
Его светлость покачал головой, но промолчал. До парадной двери они дошли бок о бок, хотя Игорь все порывался выйти вперед, наверное, бессознательно. Однако перед самою дверью князь быстро заступил ему дорогу, и, таким образом, в конце концов все равно оказался первым.
Встретивший их дворецкий с глубоким почтением поклонился обоим господам. Игоря он даже не приметил как следует – князь Завадский сразу же и без усилий затмил его одним своим появлением.
- Здравствуй, Иван, - сказал его светлость с небольшой благосклонной улыбкой. – А что, его сиятельство сейчас у себя?
- Изволят… ожидать вас в кабинете.
Старый дворецкий кашлянул и снова согнулся в поклоне. А потом с каким-то изумлением взглянул на Игоря. Это был вышколенный слуга, но сейчас он отчего-то не совладал со своими чувствами – неужели узнал в Игоре Морозове брата своего брата? Или разом припомнил безумные события последних недель?
Князь с небрежной грацией бросил слуге свою шляпу; Игорь с некоторым опозданием тоже отдал ему свою.
Не обменявшись больше ни словом, мужчины быстрым шагом направились в кабинет хозяина.
Лакей открыл им почти бесшумно – тяжелая ореховая дверь только чуть скрипнула, повернувшись на петлях. Игорь сразу ощутил запах табачного дыма, растекавшийся по этому дому, видимо, преимущественно отсюда. Здесь было накурено так, что Игорю пришлось сделать усилие, чтобы не чихнуть.
Князь был невозмутим.
- Ваше сиятельство, позвольте представить вам моего спутника, Игоря Исаевича Морозова. Возможно, вы не представлены друг другу? Прошу простить меня - я не смог предуведомить вас о том, что появлюсь вместе с товарищем.
Стоявший у окна спиною к ним граф, который начал поворачиваться при этих словах, замер вполоборота к обоим визитерам.
Потом резко повернулся и уставился на Игоря так, как будто тот явился один.
- Какого черта?..
Он покраснел. Граф Шувалов был из породы… полнокровных людей, которых раздражить мог любой пустяк. А сейчас он был далеко не в лучшем состоянии для беседы с братом Василия Морозова и мужем Евгении Морозовой.
- Ваше сиятельство, я пришел… по делу, - сказал Игорь, в последний момент проглотив недопустимое: “пришел потребовать”. – У вас сейчас сохраняется роман моей покойной жены. Прошу выдать мне его.
Граф несколько мгновений таращился на него так, точно ему предложили сплясать канкан.
- Какой роман?.. Вы в своем уме? Убирайтесь сейчас же вон!
У Игоря дернулась щека; он шагнул вперед, но тут князь Завадский ловко заслонил его собою.
- Граф, вы нас очень этим обяжете, - проговорил он с любезностью и вместе с тем с угрозой, которую едва можно было почувствовать. Но граф почувствовал. Он покраснел еще больше и рванул воротничок, точно тот душил его.
А потом его сиятельство вдруг как-то сник, точно отчего-то утратил задор – не то оробел, не то потерял желание ввязываться в драку.
- Какой еще роман? – угрюмо спросил он, опустив глаза. Граф побарабанил длинными красными пальцами по столу, и Игорь вдруг кожей ощутил: знает. Помнит, где… Но отчего-то тянет время… что за черт?
- Роман госпожи Морозовой под названием “Предвечное блаженство”. Рукопись, сшитая из нескольких ученических тетрадей, - пояснил князь Завадский с такою же угрожающей любезностью. – Прошу вас отыскать его и вернуть нам. Русская литература проиграет, если лишится этого произведения.
Граф Шувалов едва ли был большим любителем русской литературы, как и литературы вообще; но спорить он не стал. Однако и отвечать – тоже. Просто угрюмо сел в кресло, не предложив сесть своим гостям.
- Я не могу вам его… вернуть, - проговорил он, словно бы с презрением; но больше с усилием. С насилием над собой. Лицо его сиятельства пошло красными пятнами.
Князь нахмурился и подался вперед; это уже не походило на упрямство ради упрямства, здесь было что-то другое.
- Почему не можете, граф?
Граф Шувалов пронзительно взглянул на него своими зелеными глазами, которым, однако, всегда словно бы не хватало жизни.
- Я бросил его в камин. Еще неделю назад.