Харикеша Махарадж прочитал весь стих, а затем и перевод: «Я больше не знаю, в чем состоит мой долг, и постыдная слабость скупца лишила меня самообладания. Поэтому прошу, скажи прямо, что лучше для меня. Отныне я твой ученик и душа, предавшаяся Тебе, — наставляй же меня».
«Это — позиция, — продолжал Прабхупада. — До тех пор, пока человек не будет чувствовать себя подобным образом и не попросит кого-нибудь, занимающего более высокое положение, не примет его своим гуру, разговоры бессмысленны. Если кто-нибудь хочет узнать о трансцендентных предметах, он должен обратиться к гуру. Сам он не может понять, и если я силой навяжу ему свое наставниченство, он может не заинтересоваться. Таково положение. Но все же, что касается проповедника, он должен действовать несмотря ни на что. Такова проповедь. Ваш вопрос состоял в том, что мы продолжаем, а они говорят вот так, но вы не можете ожидать, что, куда бы вы ни направились, вы найдете благоприятную ситуацию, чтобы поговорить. Это вы должны понять. Тем не менее, вы должны проповедовать, вы должны создать благоприятную ситуацию. Это ваша обязанность. Если они не готовы принять хорошее наставление, вы не можете ожидать благоприятной ситуации. Это невозможно, Когда я приехал, я не ждал благоприятной ситуации. Я написал эти стихи в разочаровании, дескать, «Кто примет это?». Таково положение. По милости Кришны ситуация постепенно будет улучшаться, но не ждите благоприятной ситуации. Вы должны превратить неблагоприятную ситуацию в более благоприятную для проповеди. Это проповедь. Нитьянанда Прабху отправился проповедовать Джагаю и Мадхаю. Это была неблагоприятная ситуация. Они были пьяницами; они ранили Нитьянанду Прабху. То есть это проповедь в условиях» когда ситуация только неблагоприятна. Не ждите благоприятных обстоятельств. И все же вы должны проповедовать. Они будут говорить как безумцы столько всякого вздора. В конечном итоге, все они безумцы; пунам праматтах куруте викарма. Они невменяемы. Все материалисты безумны. Все же, по приказу вышестоящего, Чайтаньи Махапрабху, мы должны проповедовать».
В действительности, американские юноши борются со столькими неблагоприятными обстоятельствами. Иногда их бьют в аэропортах, вам об этом известно? И все-таки они продолжают проповедовать; это проповедь. «Обстоятельства неблагоприятны, лучше мне перестать этим заниматься», — это не проповедь. Да, мы должны знать, что обстоятельства могут складываться неблагоприятно, но мы все равно должны продолжать. От ваших мозгов зависит, как за это взяться. Не ждите благоприятных обстоятельств.
Гьянагамья предложил одну идею, к развитию которой он проявлял живой интерес:
«Прабхупада, а если сделать эти случаи, когда мы сталкиваемся со столькими трудностями, достоянием гласности? Хорошая ли это идея, придать это гласности, скажем, сделать об этом фильм?»
Он получил неожиданный, резко негативный ответ от Шрилы Прабхупады.
«Фильм? Нет, не может быть и речи о фильме. Вы так ратуете за фильм. Лучше прекратите думать об этой идее».
Гьянагамья слегка настаивал, надеясь получить от Шрилы Прабхупады хотя бы благоприятный намек, из-за которого он мог бы начать осуществление своей идеи, но Прабхупада стоял на своем. Он вовсе не испытывал энтузиазма по поводу этой идеи. Он уточнил, что документальные доказательства того, как мы кормим бедных, могут возыметь хороший эффект, но добавил, что даже это было бы ограниченным представлением о нашем Движении.
Гьянагамья рассуждал в более крупных масштабах:
«Но если мы сделаем фильм для показа в кинотеатрах по всему миру, больших кинотеатрах, а не для маленьких школ или небольших групп, не для показа в храме».
«Что за фильм?» — спросил Прабхупада.
«Фильм, который рассказывал бы о деятельности преданных, И взять какую-нибудь историю…»
«Но как вы сказали до этого, им это не нравится»,— Прабхупада бросил ему вызов.
«Нет, я никогда не говорил, что им это не нравится», — сказал Гьянагамья.
«Ага, вы сказали, что это чувственное наслаждение», — Шрила Прабхупада быстро освежил его память. Вынужденный признать остроту ума Прабхупады, Гьянагамья хихикнул. И Прабхупада продолжил:
«Как они к нему отнесутся?»
Гьянагамья старался быть оптимистичным и позитивным:
«Они признают, что это нечто новое, доселе невиданное, прекрасное и привлекательное».
«Я не совсем понимаю», — сказал Прабхупада мягко.
Через несколько секунд он спросил:
«Каковы благоприятные условия для создания этого фильма?»
Атрея Риши объяснил, что Гьянагамья хочет снять большой фильм об образе жизни преданных, о том, как мы получаем знания и несем миру Движение санкиртаны.
Прабхупада сказал, что люди уже могут быть знакомы с этим.
Но Гьянагамья заметил, что все еще многие люди никогда в жизни не слышали о нас, а фильмы попадут в каждый маленький городок и деревню, знакомя их с воспеванием и пробуждая интерес к деятельности преданных.
Прабхупаду это не убедило:
«Но они настроены по отношению к нам не так уж и благоприятно, как вы сказали».
Гьянагамья ответил, что мнение публики можно изменить с помощью книг и фильмов. В качестве примера он привел отношение к чернокожему населению Америки, изменившееся в лучшую сторону благодаря показу фильмов, в которых чернокожие играли героические роли.
Но Прабхупада не согласился с этим доводом. Он сказал, что не думает, будто отношения между черными и белыми по-настоящему улучшились. Все еще сохраняется напряженность, и на многие территории, где живут черные, доступ белым закрыт. Он убежден, что любые изменения были поверхностными. Реальная проблема в том, как просветить людей, побудив их отказаться от телесной концепции жизни. Истинные изменения произойдут на примере соответствующего поведения, а не благодаря показу фильма.
Подхватив его умонастроение, Атрея Риши добавил:
«В сознании Кришны у нас есть книги, которые есть парампара. И мы показываем личн лй пример. Если мы можем представлять парампару и показывать хороший пример…»
«И я того же мнения, — Прабхупада кивнул в знак согласия. — Вместо того чтобы тратить столько денег на съемку фильмов, если вы потратите какие-то деньги на пропаганду распространения книг…»
Принимая, что любая реклама хороша, он все же выдвинул еще одно возражение.
«Реклама фильма очень дорого стоит. Чрезвычайно дорого. Реклама никогда не бывает напрасной, — это факт. Но она слишком дорого стоит, это коснется нашего финансового положения».
Когда я добавил, что нет стопроцентной уверенности в успехе, Гьянагамья продолжал настаивать:
«Есть метод, — сказал он, — есть метод…»
«Предположим, будет какой-то небольшой успех, — прервал его Прабхупада, — но в сравнении с потраченными деньгами этот успех незначителен. Как помню, в начале я рекламировал мои книги в «Нью-Йорк Тайме». Они взяли с меня шестьдесят три доллара за небольшое место в газете. В результате были обращения, не заказы, три обращения. Даже не заказы. Это мой опыт. Для меня в то время шестьдесят три доллара были слишком большими расходами.— При этом мы все улыбнулись, когда он продолжил — Итак, взамен я не получил ничего. Таков мой практический опыт. У «Нью-Йорк Тайме» миллионы покупателей и миллионы читателей, а я получил всего лишь три запроса».
По мнению Атреи Риши, в большом городе только лишь несколько человек станут преданными, и их приход будет устроен Кришной, а не явится результатом большого количества рекламы.
Прабхупада согласился.
«Да, Чайтанья Махапрабху сказал, что это Движение предназначено только для удачливых. Но мы должны его представлять. Придут только лишь удачливые. Мы не можем ожидать, что к нам присоединятся все, это невозможно».
И все же Гьянагамья стоял на своем:
«Но вы велели всех сделать удачливыми».
«Да, это возможно благодаря вашей проповеди», — сказал Прабхупада. — Мы должны это сделать. Мы это делаем. Я уже приводил пример: Нитьянанда Прабху. Он не испугался грозившей ему опасности и благодаря Своей силе обратил Джагая и Мадхая. Благодаря воспеванию. Они причинили Ему вред, ранили Его, но Он сказал: «Неважно, что вы ранили Меня, пожалуйста, повторяйте Харе Кришна». Это вам не реклама, это личное поведение.