«Я приношу в страну никак не меньше десяти лакхов рупий в месяц, — продолжал Прабхупада. — Это большая заслуга, что я продаю мои книги и приношу Индии десять лакхов рупий из западных стран ежемесячно».
«Об этом мы поговорим, — сказал мистер Кришна Моди.— Брахмананда Редди, у него очень ясный ум, очень ясный, и он это ценит. А он на все 100 % на нашей стороне».
«Даже если и не на нашей, — сказал Прабхупада.— Я тяжко тружусь за границей и приношу деньги в Индию. Вы должны признать за нами какие-то заслуги. Но вместо признания моих заслуг меня критикуют в парламенте».
Мистер Кришна Моди сказал, что, как говорят наши антагонисты, иностранные деньги поступают сюда для рекламы американских посольств.
«Они могут нести всякий вздор, — сказал Прабхупада. — Но истина заключается в том, что у меня есть мой Фонд Би-би-ти, и мне регулярно сообщают о перечислении восьми лакхов рупий в месяц. Эти деньги мы тратим на строительство в Бомбее. Так что, если индиец приносит из-за границы собственным трудом заработанные восемь лакхов рупий, насколько большой похвалы он достоин? Он должен получить признание. Но вместо признания они меня критикуют. Поэтому вы любезно расскажите им, что положение таково: он работает день и ночь».
Мистер Кришна Моди сказал, что, несомненно, он обязан высоко отзываться о труде Шрилы Прабхупады на выступлениях в Парламенте. И добавил, что даже если вопрос не возникнет вновь, он поднимет его сам: «Пожалуйста, ответьте, сколько денег приходит, и каким образом они расходуются». Таким образом, он должен убедиться, что этот вопрос обсужден и выяснен.
Прабхупада упомянул успех Ратха-ятры в Нью-Йорке и репортажи новостей типа «Восток встречает Запад». Он указал на праздник, проходящий в храмовой комнате: «Это только одна группа. Сотни подобных групп заняты пением киртана. Индийское правительство посылает за границу так много профессиональных танцоров, платя им из средств отдела культуры. А что я получаю? Ни одного фартинга. И все же я приношу… Везде, где только возможно, мы представляем ведическую культуру, индийскую культуру. И у меня нет поддержки правительства. А приходит профессиональный танцор, и правительство ему платит. До тех пор пока они не ценят эту культуру, как они могут ее принять?»
Сообщив мистеру Кришна Моди о своих ближайших планах провести три следующих недели во Вриндаване, Шрила Прабхупада начал говорить с ним откровенно: «Я хотел бы трудиться в Индии, распространяя санкиртану, и предполагается, что я могу рассчитывать на сотрудничество со стороны правительства хоть в малой степени. Один из путей сотрудничества состоит в том, чтобы нам позволили привезти небольшие машины и автобусы. Тогда мы могли бы путешествовать на них от деревни к деревне и из города в город. Мы хотим получить правительственное разрешение, поскольку здесь автобусы очень дорогие и в то же время не очень хорошие, а автобусы иностранного производства лучше. Индии не нужно ничего платить, просто позволить нам работать в Индии. Эта льгота нам очень необходима.
Помимо этого, наши люди приезжают в страну, тратят 10000 рупий, и через три или шесть месяцев им говорят: «Проваливай, проваливай, проваливай». А индийцы не хотят присоединяться к нам, они не склонны к такому самопожертвованию. Но эти юноши пожертвовали всем, что у них было. Я уверен, что если правительство будет хотя бы в какой-то сгепени склонно к сотрудничеству, я в скором времени изменю лицо Индии. Однако мне не предоставляют никаких льгот. Мы экспериментировали в Бенгалии, и здесь так же он (Локанатха) путешествует со своей группой санкиртаны. Но он не может делать это в больших масштабах, поскольку для этого ему нужны благоприятные условия. А в других странах у этих юношей такой сильный дух самопожертвования, что как только мы им что-нибудь поручаем, они сразу же все сами устраивают. Сразу же. Мы ездим от деревни к деревне на автобусах, полных книг. Сотни автобусов в Америке и Европе. У них есть льготы, им предоставлены все возможности. И правительство нас ценит. Некоторые правительства сделали Рат-ха-ятру народным праздником».
Показав мистеру Кришна Моди обращение мэра Сан-Франциско «День Ратха-ятры», Прабхупада сказал ему, что на этот праздник ежегодно приходят 50000 человек. «И в этот раз, когда Ратха-ятра проходила в Нью-Йорке, правительство и полиция оценили, что эта разновидность танцев неискусственная, это настоящая жизнь. Они оценили это по достоинству. Чего ради американские юноши должны танцевать для Кришны, если это не от всего сердца? Они — не танцующие собаки, которых я выдрессировал, и они танцуют. Так что в Индии нужно еще столько всего сделать, но со мной не сотрудничают, я сталкиваюсь с оппозицией».
Мистер Кришна Моди согласился:
«Сейчас мы обязаны быть активными».
«Я принесу благо стране, всей нации, — сказал ему Прабхупада. — Давайте сотрудничать, и вы увидите, как я изменю лицо Индии».
Сказав ему, что сознание Кришны — единственный фундамент, на котором могут быть построены настоящие Объединенные Нации, Шрила Прабхупада привел аналогию со слепым и хромым: «Итак, в настоящий момент я пы- [ таюсь распространить это Движение по всему миру. Но у нас нет средств. Так пусть Америка дает нам деньги, и пусть они примут наше руководство в плане культуры. Это будет Организация Объединенных Наций. И в действительности так оно И будет. Почему они, черные, белые, индусы, американцы, европейцы танцуют на Ратха-ятре? Здесь нет политики. Причиной тому — самый настоящий духовный экстаз, который они испытывают».
Мистер Кришна Моди иронически улыбнулся в знак согласия: «А что такое политика?»
Шрила Прабхупада продолжал: «Так что именно это — истинная основа для Объединенных Наций. Брахма-бхутах прасапнатма на шочати на канкшати саамах сарвешу. В это время сомах сарвешу. На шочати на канкшати. Они ничего не требуют. Эти юноши, они так тяжко трудятся. Они никогда не просят у меня ни единой пайсы. Я не могу платить этим иностранцам зарплату как наемным работникам. Это невозможно. Они получают у себя в стране минимум 4000 рупий. Минимальная зарплата в Америке — 400 долларов, а это значит 4000 рупий. А они получают 800 $, 1200 $, 2000 $. И Америка не знает, что такое бедность. Они не знают, что такое нищета. Я смотрю здесь, чтобы купить молоко, люди стоят в очереди. Там вы можете купить столько молока, сколько хотите, куда бы вы ни пошли, в любом магазине вы можете получить его немедленно. Все, что угодно. Строительные материалы, — вы просто заказываете их поставщикам, и вам сразу же их доставляют».
Мистер Кришна Моди потряс головой: «Да> но здесь так много трудностей».
«Трудности, которые есть у вас здесь,»—простые трудности,— сказал ему Прабхупада. — По сравнению с другими странами, откровенно говоря, я вижу, что это простые трудности».
Затем Шрила Прабхупада предпринял необычный шаг. Обычно он воздерживается от комментариев по поводу современного состояния индийской политики, в особенности из-за напряженности, которая в настоящий момент есть в индийском обществе. Но сейчас он немного приоткрыл свой ум гостю, члену правящей партии: «И если говорить еще более откровенно, почему здесь введено чрезвычайное положение? Чрезвычайное положение — значит, правительство плохое. А иначе в чрезвычайном положении нет необходимости. Чрезвычайное положение доказывает, что правительство не очень хорошо управляет страной. Разве не так? Почему чрезвычайное положение? Если управление происходит должным образом, тогда как может вставать вопрос о чрезвычайном положении?»
Мистер Кришна Моди дипломатично согласился, по крайней мере, в главном.
«Чрезвычайное положение — значит, что-то ненормально».
«Да. Если все нормально, нет вопроса о чрезвычайном положении. Это доказательство».
Затем, вот сюрприз, Прабхупада стал еще более откровенен:
«Другой момент, с ведической точки зрения, лично я не думаю, что Индия на самом деле готова к принятию демократии. Народным массам нет дела до политики. У вас есть большой опыт. Там, в других странах, даже маленький человек наделен политическим здравым смыслом».
«Но они получили образование», — сказал мистер Кришна Моди.
«Но здесь народным массам неизвестно, что такое политика, — сказал Прабхупада, сославшись на собственный опыт. — Один джентльмен, мистер Дутта. Он был статистиком. И он ходил по деревням, собирая статистические данные. Он говорил мне: «В деревне они спрашивают меня: «Бабаджи, а если англичане вернутся, можем мы за них голосовать?» Так что они не знают, что такое — голосовать. Народные массы — за иностранное правление: «Приходите и правьте нами». Это потому, что у народных масс нет политического здравого смысла. «Кто угодно может прийти и пусть правят, нам все равно. Какой бы небольшой налог вы не хотели получить — берите, все в порядке». Народные массы, они такие. Их не заботит политика. В подобных обстоятельствах демократия Индии не подходит.