После перезагрузки мой телефон начинает звонить. Это моя мама. Я не могу сейчас с ней общаться. Перевожу ее звонок на голосовую почту, переодеваюсь в другой, более праздничный наряд. Одевшись, я направляюсь вниз по улице к своей любимой закусочной. После всех потрясений и возвращения на работу я совсем забыла про свой еженедельный ритуал. Надеюсь, что это маленькое отвлечение и возвращение к старым привычкам поможет мне вернуться к обычной жизни.
«Райская трапеза» славится своими изумительно вкусными вафлями с шоколадной крошкой и начинкой из хрустящего безе. Ну, может быть, не всемирно известной, но в Мюррей-Хилл это было единственное место, в которое стоило зайти.
Как только я оказываюсь у знакомой двери, в кармане вибрирует мой телефон, на экране высвечивается неизвестный номер. Я настораживаюсь. Кто бы это мог быть, особенно в субботу утром? Звонок с неизвестного номера для меня всегда предвестник плохих новостей.
— Алло.
Это из клиники Синай-Грейс. Мне нужна Ева Гамильтон.
Мой пульс ускоряется и отдается шумом в ушах.
— Да, это я. Что случилось? Что-то с моей мамой?
Пожалуйста, скажите, что с ней все в порядке. Пожалуйста.
— Ваша мать была доставлена сегодня после побочной реакции на одно из ее лекарств.
Меня охватывает чувство вины, наполняя мои вены отчаянием. Вот почему она звонила. Она нуждалась во мне, а я отправила ее на голосовую почту.
— Я сейчас приеду.
Завершаю разговор. Даже не спрашиваю, в каком она отделении, какой номер палаты. А в палате ли она? Я просто бегу. Я бегу так быстро, как только могу, чтобы помочь моей маме.
Уже через тридцать минут я в приемном покое больницы и направляюсь прямиком к стойке информации.
— Моя мать была доставлена сегодня, — я тяжело дышу.
— Имя? — спрашивает дежурный, даже не глядя в мою сторону, выражая тем самым полное безразличие.
— Лора Гамильтон.
На моих глазах она вводит данные в компьютер, и с каждым нажатием на кнопки клавиатуры знакомое первобытное чувство страха, которое я стараюсь все время контролировать, грозит вырваться наружу.
— Ее сейчас как раз перевели в палату, — наконец-то отвечает администратор, и я так отчаянно хочу, мысленно умоляю ее побыстрее назвать мне номер палаты. Я теряю столько драгоценных секунд, прежде чем смогу убедиться, что с ней все в порядке.
К тому времени, когда женщина говорит мне, где я могу найти мою мать, я безумна в своем отчаянии. Развернувшись, бегу по коридору, затем поднимаюсь на лифте наверх. Стук моих каблуков эхом разлетается по коридору, пока я ищу палату моей матери. Когда я, наконец, оказываюсь внутри, у меня подкашиваются ноги.
Она бренно лежит на кровати. Ее кожа покрыта потом и в свете больничных ламп выглядит тусклой и серой. Я сажусь возле кровати и беру ее крошечную руку в свою. Все, что от нее осталось, это кожа да кости. На секунду все внутри меня замирает, разум и тело онемели. Время останавливается, пока я слежу за ее дыханием. Я молча благодарю Бога, что не потеряла ее, ведь я уже потеряла отца и не так давно Ричарда.
Она — все, что у меня есть. Она не может покинуть меня.
В моих глазах слезы. Это уже слишком. Все это слишком тяжело для меня.
Моя спина напрягается, мышцы сводит, и мягкий жужжащий звук появляется в ушах. Это моя неминуемая погибель.
Я вижу ее. Она показывает свою уродливую голову, готовясь к нападению. Воздух. Мне нужен воздух.
Необходимость повернуться и бежать становится всеобъемлющей, она подталкивает меня к движению, унося меня из дверей палаты в коридор. В спешке я запутываюсь в чем-то, начинаю задыхаться и падаю на пол. Такое ощущение, будто я тону в воде и пытаюсь прорваться сквозь толщу воды и выбраться на поверхность.
Белые костяшки пальцев, сбивчивое дыхание, удушье.
Повсюду густой туман, какой бывает в дождливый день, он парит надо мной, туман в моей голове. Все темнеет, я больше ничего не вижу.
Меня поглощает это место, я увязла.
Каждый глоток кислорода обжигает, и мое дыхание, по-прежнему неровное, больше похожее на всхлипы.
Быстрее, быстрее, еще быстрее, и я боюсь, что могу задохнуться.
Пространство все еще давит на меня.
Стены вокруг, моя одежда — все сковывает, меня, я словно в тисках, и это причиняет боль.
Моя грудь сжимается, и я чувствую, как кто-то трогает мою левую руку, прощупывая пульс.
Где я?
Что со мной происходит?
Мое сердце.
У меня сердечный приступ?