Алла пришла в себя, отряхнувшись, растолкала сестру, которая лежала на земле, прикрыв голову руками.
– Смотрите! – громко крикнула Элла защитникам баррикады, которые вставали на ноги, сплевывая песок.
Крысы быстро уменьшались в размерах и через минуту из обмякшей военной формы выскакивали обычные маленькие и серые зверьки, которые с испуганным писком бежали в сторону подвалов и канализационных люков.
– Моим хвостатым братьям по оружию еще предстоит долгая работа по очистке нашего города от этой нацистской нечисти! – грозно сказал Себастьян, наблюдая за происходящим.
Через несколько минут улицы города наполнились рокотом моторов армейских грузовиков и бронетранспортеров – в город входили военные.
Грязный «уазик» подкатил к остаткам баррикады и лихо затормозил, обдав всех уличной пылью. Из него выпрыгнул молодой офицер с уставшим лицом.
– Старший лейтенант Василий Казюкин, временный командующий Западным округом! – громко отчеканил он.
Все непроизвольно вытянулись по струнке, и Себастьян быстро отдал честь когтистой лапой.
Лейтенант, с подозрением покосившись на кота, продолжил:
– За проявленный героизм и стойкость от лица военного командования объявляю вам благодарность! Спасибо вам сердечное, родные мои!
Дед заплакал и выронил от чувств лопату, которая долбанула по ноге Розельфштейна, но тот мужественно сдержался, чтобы не портить торжественность момента.
– А что произошло с мутантами? – спросила Алла.
– Наши ученые из аграрного университета разработали уникальный газ, который запускает в мутирующих клетках обратный процесс! – прояснил ситуацию военный.
– Ах ты, сволочь, ах ты, кобелина! – раздался женский вопль со стороны подъезда.
Лейтенант удивленно обернулся. Антон Павлович расплылся в улыбке.
– Здравствуй, милая! Вот и я! – направился было он к своей супруге.
– Я тебе покажу «вот и я»! – с лицом фурии побежала она по направлению к олигарху. Тот, поняв, что прием будет более теплым, чем ожидалось, спрятался за Мишку и курсанта.
– Вот это чувства, вот это любовь! – умилилась Алла.
– Где бы мне найти такую, б… – смахнула слезу Анжела.
Через несколько дней Себастьян и Мишка сидели в своей минской квартире и вспоминали ужас прошедших событий.
– А все-таки неплохо было. Развеялись от скучной офисной рутины, – запрокинув задние лапы на табуретку, промяукал Себастьян.
– Я избавлю тебя от этой рутины, больше на работу позорить меня ты не пойдешь! – отрезал Мишка.
– И это говорит боевой товарищ! – оскорбился Себастьян и, гордо задрав хвост, ретировался на подоконник – наблюдать за бурлящей городской жизнью.
А где-то в полесских лесах по глухой тропинке двигалось странное существо, одетое в грязную немецкую офицерскую форму с черепом на фуражке.
– Радуйтесь, радуйтесь, людские сфиньи. Но это есть еще не победа! Я еще фернусь! – прошипело создание и пропало в густой чаще.
Африканская симфония
Редкие прохожие возле дома по адресу Озерная, 45 опасливо косились на окна первого этажа. Оттуда доносился странный шум, похожий на звуки кошачьей оргии, которую эти милые животные устроили бы еще и на работающей лесопилке. Слыша странный грохот, грузные мужчины ускоряли шаг, а маленькие старушки крестились и что-то шептали: то ли про адских бесов и наркоманов малолетних, то ли про малолетних бесов и адских наркоманов – разобрать было трудно. Только человек с необычайно острым слухом мог изредка разобрать отдельные слова из всего звукового потока, именуемого песней.
А слова были следующего содержания: «Кровь, кровь тиранов наполняет наши реки! Воздух свободы рвет наши легкие!». С улицы казалось, что эту оригинальную поэтическую тираду мог извлечь из себя только смелый двухметровый гигант. Но это только казалось. На самом деле хозяйка жуткого нечеловеческого визга была около метра шестидесяти ростом, и то на высоких каблуках, и звали будущую грозу оперных див планеты просто – Маруся. В музыкальной тусовке её величали еще проще – Белка. Никто не помнил, откуда взялось это прозвище, но сами металлюги шутили: мол, будешь много пить, так к тебе средь бела дня явится белка. Но Белка представляла себя милым пушистым зверьком, которого распирает изнутри дух творчества. Неподалеку от девушки самозабвенно дергал струны кудрявый парнишка среднего роста – Веня Гольцберг, которого Белка в шутку звала Марком. Она в каком-то новомодном сериале услышала, что Марк – это сугубо еврейское имя, и поэтому при каждом удобном случае употребляла его по отношению к Вене в разных уменьшительно-ласкательных формах.