Девушка изумленно уставилась в дверь, когда следующее событие заставило ее напрочь забыть про барабанщика-хама, да и весь салон самолета резко отвлекся от своих скучных полетных занятий.
Странный китаец неожиданно вскочил и, выхватив пластиковый нож, схватил несчастную беременную сзади за плечо. Приставив нож к ее горлу и крепко держа девушку, он принялся противно верещать:
– Самолета есть захвачена и оккупирована мной! Я есть требовать лететь в Пакистана!
В салоне воцарилась зловещая тишина.
Стюардессы в ужасе смотрели на все происходящее и не знали, что им предпринять. Внезапно дверь туалета открылась и с силой так ударила китайца,что тот отлетел и впечатался головой в висящий на стене огнетушитель. Террорист тут же обмяк и свалился на пол. На пороге туалета стоял умиротворенный Степаныч. Весь салон, включая девушку, радостно зааплодировал герою. Не понимая, что произошло, Степаныч сконфуженно оправдывался:
– Ну зачем же овации? Я всего лишь поставил очередной рекорд по потреблению пива на скорость. Но, право же, это не стоит таких бурных аплодисментов!
Усевшись на свое место, он принялся вслух рассуждать:
– Вот так, выпил пиво – и совершил подвиг. Значит, пиво делает из человека героя! А вы все критиковали меня за чрезмерное употребление! Пил бы сок, то сейчас самолет был бы захвачен этим истеричным китайцем, у которого явно последнее время не складывались дела дома и на работе!
При упоминании о китайце все оглянулись назад. Террорист-неудачник был связан и усажен на свободное место. Он уже пришел в себя и грустно смотрел в салон. Мужчина думал о том, как бы с помощью вековой китайской мудрости освободиться от веревки, но в голову лезли только мысли о бренности бытия и необходимости пассивного созерцания всего происходящего вокруг.
Наконец, пилот слегка уставшим голосом на наречии, напоминавшем английский язык, сделал объявление, из которого многие поняли, что сейчас самолет приземлится в Найроби. В салоне началось веселое оживление. Белка с мрачным лицом повернулась к соседке и грустно ее спросила:
– А Вы знаете, что самолеты в основном бьются при взлетах и посадках?
Соседка резко изменилась в лице и отвернулась к иллюминатору. Но, несмотря на замечание Белки, самолет все же благополучно сел и, прокатившись по взлетно-посадочной полосе, мягко остановился у терминала. Довольные пассажиры направились к выходу.
Веселый чернокожий пограничник быстро проверял документы на въезд. Проверяя документы музыкантов, он весело покачал головой и сказал:
– О, коровий доктор прилетел. Welcom, welcome to Kenya, my friends!
– Что, что он сказал? – спросил Белку владевший только бобруйским наречием Степаныч.
– Он сказал, что ты очень упитанный и неплохо было бы попробовать твою ляжку на ужин, – сонно ответила Белка.
– Ого, приключения начинаются прямо в аэропорту! – весело присвистнул Степаныч.
После осмотра приглашения Вени пограничник еще больше растянулся в белозубой улыбке. И, показав на двух экстравагантных мужчин впереди, сказал:
– These gentlemen are your best friends.
Белка добросовестно перевела и Вене:
– Он сказал подойти к ним и показать свое приглашение.
Веня простодушно направился к мужчинам, а Степаныч с компанией наблюдали, как те, прочитав Венины бумаги, радостно заверещали визгливыми голосами и, чмокнув Веню в обе щеки, начали делать селфи в разных ракурсах. Веня, красный как рак, во всю прыть побежал обратно к друзьям. Белка, злорадно ухмылялась:
– Беги, Маркуша, беги.
Подбежав к Белке, Веня, сжав кулаки, процедил:
– Ты… ты… я… тебя…
Белка игриво ответила:
– Маркуша, я знаю, что ты ко мне испытываешь самые нежные чувства. И это взаимно, мой дорогой!
– А кто это? – вклинился, как обычно, ничего не понявший Фонарь.
– Да это одни из организаторов съезда меньшинств! – мрачно пробормотал Веня, который уже понемногу начал успокаиваться.
Он подумал, что в любой команде должен быть хоть один мученик, который спасает планету, жертвуя собой. И этим человеком, естественно, был он, Вениамин Гольцберг.
Наконец вся компашка направилась искать выход, где, по словам Фонаря, их должен был встретить Мохаммед Али Баба. Белка же решила попробовать кенийское мороженое, но оно, к ее разочарованию, оказалось самым обычным. Вдруг девушка резко остановилась перед высоким полицейским, который с чувством глубочайшего собственного достоинства возвышался над всеми проходящими мимо.
– Excuse me, sir… – только она раскрыла рот, чтобы спросить что-то ведомое только ей, как произошло неожиданное событие.