В традиционной Японии государство гораздо реже выступало в роли коллекционера документов. Долгое время японские фонды были связаны в основном с Китаем. Непубличные библиотеки, создававшиеся с XVIII в. сёгунами из рода Токугава, были в основном антикварными и синологическими и не пытались охватить растущее количество книг, производимых в Японии. Как и в Китае, вскоре после открытия страны для Запада (1853 г.) на арене появились западные коллекционеры книг. Огромные коллекции китайской и японской литературы в Европе и США стали результатом роста интереса Запада, совпавшего с временным забвением коренных культурных традиций Азии и снижением цен на книги. После 1866 г. журналист и просветитель Фукудзава Юкити, побывавший на Западе с дипломатическим поручением в 1862 г., познакомил японцев с идеей публичной библиотеки. Но даже в условиях нового энтузиазма модернизации только к концу века научная библиотека и общественно ориентированное книгоиздание стали общепринятыми образцами.
Арабский мир был географически ближе к Европе, но более удален от нее с точки зрения истории книги. В Китае, где издавна использовалось ксилографическое воспроизведение текста, профессии каллиграфа и переписчика были менее важны, чем в арабском мире, где революция в книгопечатании произошла только в начале XIX в. и где до начала XVIII в. печатание книг на арабском и турецком языках в основном зависело от христианской Европы. Арабские христиане и миссионеры играли в новой отрасли наряду с мусульманами. В Османской империи существовали частные и получастные библиотеки, которые также содержали ряд европейских изданий. Но за два столетия, предшествовавших переходу Турецкой республики на латинскую графику, на всей территории Османской империи и после нее было издано всего двадцать тысяч книг, причем многие из них - очень малыми тиражами. В результате столь незначительных масштабов издательской деятельности публичные библиотеки здесь развивались позже и медленнее, чем в Восточной Азии.
Музеи
Музей также обязан своей по-прежнему важной ролью XIX веку. Несмотря на многочисленные педагогические инновации, в музеях наблюдается тенденция возвращения к диспозициям и программам XIX века. В это время сложился весь тот спектр, с которым мы знакомы сегодня: от художественных коллекций до этнографических отделов и научно-технических музеев. Княжеская коллекция, которая и раньше была доступна подданным, в эпоху революции стала общественным музеем.
Художественный музей объединил в себе ряд элементов: идею автономии искусства, впервые сформулированную Иоганном Иоахимом Винкельманом; "ценность" произведения искусства, превышающую его материальный ремесленный характер; "идеал эстетического сообщества", в котором участвовали художники, эксперты, знающие обыватели и, в лучшем случае, княжеский спонсор (например, король Людвиг I Баварский). Музей процветал по мере роста дифференциации публики. Вскоре даже встал вопрос о том, кому должно принадлежать искусство - государству или князю, что в XIX веке было весьма деликатным делом, поскольку Французская революция создала радикальный прецедент, национализировав частные сокровища искусства и сделав Лувр первым государственным музеем Европы.
По-другому обстояли дела в США, где строительство музеев с 1870-х годов велось в основном за счет средств богатых и сверхбогатых людей, которые Марк Твен назвал "позолоченным веком". Многие здания финансировались совместно государственным и частным секторами, но сами произведения искусства в основном приобретались частными лицами. В Америке было мало старых произведений, поэтому коллекции формировались в тесном симбиозе с развивающимся художественным рынком по обе стороны Атлантики. Этот же рынок питал создание новых коллекций в Европе.