Этнологические музеи лишь эпизодически ассоциировались с патриотическими или националистическими устремлениями. Впервые они появились в середине XIX в., иногда как продолжение княжеского кабинета диковинок или частной коллекции ученого. Основанный в 1886 г. в Берлине Кёнигликес музей фюр Фёлькеркунде вскоре стал известен как самое богатое в мире этнологическое хранилище. Немецкие этнологические исследования не были порождением колониализма, а вытекали из более ранней, либерально-гуманистической традиции изучения культуры. Немецкие путешественники и этнологи собирали коллекцию на всех континентах. Задачей музея было отнюдь не удовлетворение грубого аппетита к экзотике и сенсациям. Превращение предметов в научный материал должно было происходить в музее, который также служил исследовательским целям и помогал готовить новых специалистов. В этнологических музеях выставлялись предметы, попавшие в руки европейцев в результате кражи или сделок, сходных с кражей, и не являвшиеся частью их национального наследия. Цель - представить разнообразие человеческой жизни, но только в отношении "примитивных народов", как их тогда называли. Каждый музей был частью нового развивающегося мира коллекций и выставок. Как и в случае с художественными галереями, ценители вскоре могли знакомиться с экспонатами со всего мира. Музеи конкурировали друг с другом, но в то же время были элементами глобального движения к репрезентации материальной культуры. Они имели подрывной эффект, поскольку художники-авангардисты могли находить в них вдохновение. Не нужно было ехать в Южные моря, как это сделал Поль Гоген в 1891 году, чтобы впитать обновляющую энергию «примитива».
В Европу и Северную Америку отправлялись не только предметы, но и люди, чтобы продемонстрировать в "научных" и коммерческих целях инаковость и "дикость" неокцидентального мира. К концу XIX века такие человеческие демонстрации стали повседневным развлечением в мегаполисах Запада, а во многих небольших городах нашлось место для передвижных выставок. Это была одна из особенностей того периода бурных культурных потрясений. До 1850 года подобные мероприятия были большой редкостью, а после Первой мировой войны на них стало накладываться постепенно формирующееся гуманитарное табу. В ХХ веке коммерческие выставки небелых людей, а также инвалидов повсеместно оказались вне закона. Однако принцип этнографического музея пережил деколонизацию: его декларируемой целью стало уже не распространение знаний о "первобытном" образе жизни как объекте, а сохранение общего культурного наследия в многонациональном мире. Сам тип музея XIX века подвергся деколонизации.
Всемирные выставки
Еще одной новинкой XIX века стала всемирная выставка - наиболее яркое сочетание панорамного обзора с энциклопедической документацией. Все началось с Великой выставки промышленных изделий всех наций в лондонском Гайд-парке (1851 г.), чей впечатляющий хрустальный дворец - стеклянно-железный зал длиной 600 м - остался в коллективной памяти, хотя в 1936 г. он сгорел дотла на новом месте в пригороде. Великая выставка была порождением железнодорожной эпохи. Только поезд позволил привезти более 100 тыс. экспонатов и до миллиона посетителей из провинций - указатель на "экспотуризм" будущего. Богатый символизм выставки оставил после себя сильное наследие: для одних она олицетворяла наступление эпохи мира и социальной гармонии, для других - экономическое и технологическое превосходство Великобритании, для третьих - торжество имперского порядка над хаосом варварства. В то же время выставка выдвинула сложную таксономию классов, делений и подразделов, которая вышла далеко за рамки старых классификаций естественной истории и объединила природу, культуру и промышленность в одну грандиозную систему. При этом в ней присутствовало измерение временной глубины. Ведь не была упущена возможность продемонстрировать, что человечество в целом еще не достигло такого же уровня полной цивилизации.