Скидки для пенсионеров действительно были, причем оплачивались из бюджета. Похоже, государство таким образом поощряло старшее поколение. Превратившиеся год, два, пусть даже пять лет развлекались, как могли, пользуясь полученными способностями, но рано или поздно непрерывный отдых надоедал, и они возвращались в производство. И успешно конкурировали с молодыми, потому что физическими возможностями им не уступали, ну, а опыт – он никуда не денется.
– Да я, вроде бы, на здоровье и так не жалуюсь. И профессия устраивает. Нет, Андрюха, мне лишнего не надо, а что мое – то мое.
– Егорыч! – раздался крик из глубины двора. Андрей и Егор Егорович разом посмотрели туда – у доминошного стола собиралась компания.
– Ну, бывай, Андрюха, – сказал дядя Егор. – Пойду, что ль, козла забью.
Он направился к столу, и Андрей, глядя ему вслед, вспомнил необъяснимый парадокс, о котором рассказывал один знакомый на фирме. Трансформы выигрывали у людей в любые игры: шахматы, преферанс, бильярд, футбол. Кроме "козла". Если садились играть пара людей против пары трансформов, люди неизменно выигрывали.
Разумного объяснения этому феномену никто не мог придумать, но знакомый уверял, что за все время существования трансформы не выиграли у людей в "козла" ни одной партии. Андрей ему верил – знакомый сам был трансформ.
Он глянул на часы и поспешил домой.
– Явился наконец-то! – недовольно сказала Лена. Андрей посмотрел на часы, хотел сказать, что еще две минуты до половины девятого, потом решил не провоцировать жену.
– Помочь? – спросил он как можно более миролюбиво.
– Нет, можешь отдыхать! Сама справлюсь!
В это время открылась дверь в другую комнату, и оттуда появилась четырехлетняя Настя в пижаме.
– Папа, а ты уже превратился в робота? – спросила она, старательно выговаривая "р" в слове "робот".
– Нет, не превратился, так что иди спать. А то робот не может тебя нашлепать по попе, а я могу.
Он подхватил дочь на руки и отнес в кровать. Оба знали, что никто никого шлепать не будет.
Уложив Настю, Андрей пошел в ванную, чтобы помочь Лене купать четырехмесячного Мишку. На большую чугунную ванну поставил сколоченную из досок подставку, на нее – пластмассовую детскую ванночку. Пустил воду, тщательно регулируя температуру.
Мишка уже начал беспокоиться, попискивать. Купаться он любил, а вот когда затягивают с этим делом – нет. И нервная обстановка в семье ему не нравилась.
Пока купали Мишку, Андрей старался не говорить лишнего, спрашивал и отвечал только по делу. Наконец Лена достала сына из воды, и тот немедленно заорал, потому что этого он тоже не любил – когда достают из воды. Она быстро обтерла Мишку, одела, дала грудь, и он успокоился, зачмокал. Андрей вышел в кухню. Свет включать он не стал, так и сидел в полумраке, пока не пришла Лена.
– Зачем ребенку всякую ерунду рассказываешь? – спросил он.
– То и рассказываю, что будет! – ответила она с вызовом, а затем всхлипнула. Андрей не стал в четвертый (шестой, десятый) раз объяснять разницу между трансформом и роботом – ясно было, что дело не в объяснениях.
– Лена, пойми, пожалуйста, – начал он, – у нас нет другого выхода…
– У нас! – язвительно перебила она.
– У нас. Если я сейчас трансформируюсь, мне дают в подчинение двух человек…
– Двух людей или двух железяк? – снова перебила она.
– Людей. Железяки, Лена, сейчас руководят, и они же, кстати, делают всю квалифицированную работу. Люди сейчас работают на мелком подхвате. Ключи подают, как в том анекдоте. Этими двумя я буду руководить, и я же тогда смогу работать в горячей зоне. Людям там делать нечего, сама понимаешь. И зарплату для начала в полтора раза, а там видно будет. А если я останусь… как был, то в лучшем случае буду подавать ключи. А в худшем меня через полгода попросят с фирмы.
– И будешь приходить домой прямо из горячей зоны!
– Нет. Не прямо. Сначала сменю корпус.
Лену передернуло – это было видно даже в темноте.
– Ленка, ну пойми же, не могу я отказаться! Фирма готова заплатить, за тебя, кстати, тоже…
Ее снова передернуло.
– Не ори, ребенка разбудишь! – сказала она злым шепотом. – Господи, ну за что это?
– Ну, просто время пришло. Человек давно живет в искусственном мире, а теперь вот пришла очередь его самого. Так вышло, что попало на наше время.
Он замолчал, и Лена молчала, и тогда он снова сказал:
– В конце концов, стандартный человеческий корпус входит в любой минимальный комплект. Идентичность ощущений гарантируется, ты даже не отличишь. Помнишь Жукова в универе?
– Зачем мне отличать, если я буду знать? – печально сказала Лена. – Андрюша, я все понимаю, но ты потерпи, дай мне привыкнуть. Хорошо?
Зачет и в самом деле оказался формальностью. Кто пришел – все сдали, правда, не все пришли. Женщина, которую Андрей принимал за бухгалтера из троллейбусного депо (на самом деле, кажется, заведующая детским садом), уже на четвертой лекции не появлялась. Не пришла на зачет Марина, и на последнюю лекцию тоже; Андрей так и не спросил ее, поняла ли она то, что хотела понять.
В конце предпоследней лекции, в среду, Жуков раздал вопросы к зачету – меньше страницы печатного текста, – а на последней сообщил, что принимать будет не он. Водилу-дальнобойщика (вот тут Андрей угадал правильно) это почему-то сильно смутило, а впрочем, неудивительно: по возрасту он почти годился Андрею в отцы, последний экзамен сдавал, наверное, лет двадцать назад, и внезапное изменение планов выбило его из колеи.
– Мне, Андрей, не жить не быть – превращаться надо, – говорил он. – Не могу я с ними тягаться, да и ни один человек не может двое-трое суток подряд за рулем. А железяке – хоть бы хрен.
Андрей, чтобы поддержать его морально, остался до конца зачета, хотя сдал одним из первых. Дальнобойщик вывалился из аудитории последним, красный, как рак, мокрый:
– Ну, все, спихнул! Напиться теперь напоследок, что ли? Не составишь компанию?
Андрей был готов составить, но тут невесть откуда взялся Жуков.
– Что, все уже разошлись?
– Мы последние, – сообщил Андрей.
– Стенд копирования свободен. Если хотите, можно снять копии прямо сейчас.
– Ну, нет, с меня на сегодня хватит, – решительно заявил дальнобойщик.
Андрей согласился.
В заставленной электроникой комнате, куда его привел Жуков, двое сотрудников ИМЧ, которых Андрей мысленно обозвал "трансформаторами", усадили его в кресло, налепили датчиков на запястья, под колени, за уши. Потом один взял шлем, чем-то напоминающий гермошлем пилота, и опустил Андрею на голову. Со стороны лба он оказался утыкан какими-то острыми бугорками – впрочем, было не больно, ощущение чем-то напоминало шерстяную шапочку. Уши закрыло наушниками, на глаза опустился щиток. Потом в наушниках зазвучала какая-то музыка, замелькали вспышки перед глазами, а потом кусок действительности выпал из памяти Андрея.
Когда резкий писк в наушниках вывел его из транса, в комнате был только один "трансформатор".
– Уже всё? – спросил Андрей. Служитель кивнул. – Ничего не помню.