Трансформация
Вступление
"Лучше бы ты никогда не родился".
Взор устремлён на большой дом с высоким забором. Долго удержаться невозможно – слишком сильные порывы ветра. Да и домой пора возвращаться. Или лучше этого не делать. Остаться на маленьком пригорке и ждать. Но чего? Дом – это семья. Некий мир, который создан внутри. Где тебя любят. Защита от любопытных глаз соседей. Крепость, которую следует оберегать. Внешний щит, ведь никто не знает, что творится за закрытой дверью. Каждый мимо проходящий человек видит обертку – а за порогом тянется тонкий дымок мрака, спрятанный от всех. Никому не дано права лицезреть истинное положение. Тайна. Такой заманчивый аромат – так и хочется заглянуть в самое сердце. Если удалось, то быстрее закрой дверь и забудь о происходящем. Беги, дорогой друг, беги.
Но эта история начинается совсем с других событий...
Акт первый. Разрушающий. И пришла беда
Он бьёт её по лицу. Женщина не удержалась на ногах и валится на пол. Она дезориентирована. Ей прилетает ещё удар – и муж прижимает её голову к деревянным доскам. Она машет руками и пытается хоть как-то сопротивляться. В итоге получает очередной удар. Из носа хлещет кровь. Она стонет и зовет на помощь. “Помогите, помогите! ” – а затем удар. Он поднимает жену, наматывает волосы на руку и дёргает. “Помогите! – орёт мать. – Помогите!”
Первой в комнату врывается Ульяна, с пронзительным криком прыгает на спину отчима. Старается вцепиться зубами и укусить больнее, чтобы отпустил маму. Поганка крепко цапнула. Мужчина взвывает. Сбрасывает девочку с себя, затем отвешивает ей приличный пинок в живот.
– Дура тупорылая.
Она сжимается. Глаза огромные, бешеные, зубы плотно сжаты. Вырывается крик, будто поможет избавиться от боли. Как же страшно. Мать приходит в себя. Она видит плохо, один глаз не открывается. Перед ней тень. Муж склонился. Крик дочери. Челюстью еле шевелит. Закричать уже не сможет – в данной ситуации бесполезно. “Кто это? Ульянка? Девочка моя...” Надо подняться, но сил нет, тень отталкивает её, применяя силу. Её тело будто ватное, погружается словно в холодную воду. Тяжело дышать, тонет. Даже руки не может поднять. Тону, тону, тону.
Двойняшки следующие появляются на месте расправы. Дана замерла. Она успела только вскрикнуть, когда увидела кровавую картину. Мама не двигается, лежит на полу, руки её раскинуты, лицо превращено в месиво. Сестра поскуливает. Она в позе эмбриона. Отец полотенцем стирает кровь с себя. Он замечает детей. Ян сжал губы, кулаки. Мужчина улыбается.
– Только попробуй подойти и помочь, говнюк, – говорит отец и неожиданно кидает в ребенка, первое, что оказалось под рукой. Стеклянную пепельницу.
Мальчишка не сдвинулся с места, вещь прилетела ему в голову, струя красная поползла вниз.
– Щенок! Дана, доченька, иди сюда. Только ты папу любишь? да?
Дана хочет подойти, но ей страшно. Суровый взгляд брата. Не смей: мы – единое целое. Не смей: он – зверь. Он пытается нас уничтожить.
– Я сказал подойти ко мне! – крикнул отец.
Девочка начинает хныкать, но маленькими шагами идёт к отцу, оставляя после себя мокрый след.
– Хорошая девочка! – сказал отец, поглаживая дочку по рыжим волосам. – Вот смотри, Дана: вырастешь шлюхой, как твоя мать – прибью.
Дана молчит, искоса посматривает на маму. Слезы наворачиваются, сейчас хлынут. Шлюха? Мама плохая женщина, раз папа называет её таким словом часто. Дана знала значение этого слова. Первый раз, когда оно прозвучало из уст отца, девочка потом спросила сестру. Уля серьёзно посмотрела и ответила: “Плохая женщина” . “Плохая? почему?” – “Ну, такая женщина любит много разных мужчин”. Тогда Дана не особо поняла, почему нельзя любить много дядей и, главное, это нехорошо. Но определение она запомнила.
– Папина дочка. А ты чего, звереныш, стоишь? Вроде бы родились в один день, так? Только Дана примерная девочка, а ты? Волчонок. Мамку свою, шалаву, прибежал защищать. Не боись, и до тебя доберусь, кости пересчитаю. Ну, иди сюда.
Старшая дочка замолкла. Лишь бездумно смотрит на отчима. Ей настолько больно, что бороться нет сил. Мать продолжает быть не в сознании. Неужели отчим убил жену? Этот раз вышел удачный, не то, что прошлый: тогда женщина умудрилась сбежать.
– А я ненавижу тебя, – вылетело у Яна.
В ответ он ждал, что отец накинется на него, изобьёт – но тот лишь засмеялся. Мальчишка разозлился сильнее. Что он может сделать против взрослого мужчины, против отца, главы семьи? Ударить? Бесполезно. Даже слова не действуют на него. Как же сейчас сын ненавидит отца. Если бы ненависть могла убивать! Только он хохочет, как победитель. “Конченый ублюдок. Никогда не становись таким”, – говорила мама. “Этой твари гореть в аду, отродье дьявольское”. “Слышишь, никогда!”