– Ненавижу тебя. Мы всё тебя ненавидим. Отродье дьявольское. Когда ты сдохнешь, тебя похоронят, как бездомного, и никто не будет вспоминать – ни я, ни Дана, ни мама, ни Ульяна. Мы будем счастливы. А ты сдохнешь, сдохнешь, сдохнешь! Пусть твое тело сгниёт. Конченый ублюдок!
Мужчина изменился в лице. Попросил дочку отойти в сторону: у папы есть дела. Непорядок такие слова говорить отцу, можно получить и по морде или случайно сломать шею. Пора преподать урок.
Старшая сестра закричала, когда отчим поднялся:
– Беги, Ян, беги! Позови помощь!
– Ах ты тварь! – крикнул отец и пнул ещё раз девочку.
Поднял голову. Он понял, что мальчик сбежал. Ярость захлестнула его сознание. Мужчина бросился следом. Хлопок дверью. Гадёныш на улице. Метнулся туда. Сейчас соседей поднимет.
Ян босиком, в домашней одежде, бежал по просёлочной дороге. Он задыхался, было тяжело двигаться из-за весенней каши. Грязные брызги разлетались по сторонам, но мальчишка летел. Не ощущал холод, кроме страха. Когда он повернулся, то увидел отца. Совсем близко. Нет. Страх усилился. Догонит, обязательно догонит. Поворот налево, вскарабкивается на забор, и падает, барахтается там, скользит. Хоть бы хватило сил убежать.
“Беги, Ян, беги!” – в голове крик сестры.
Выбравшись из вонючей жижи, Ян несётся через огород. Хозяева выходят на звуки лая собаки. Что-то кричат. Ему кажется, что отец не отстаёт. Шум нарастает в голове. Сплошное бах-бах-бах. Ничего не слышит. Ещё один забор. Прыгает, крепко хватаясь за деревянные балки, перебирает ногами. Его дергают на себя. Догнал. Отчаянный крик. Ян пытается вырваться, крутится. Но отец тащит его, грязь заливается в рот. Он выплевывает её, но тут же новая порция попадет внутрь. Тщетно совершает попытки освободиться. На помощь уже бегут люди. Скорее всего, хозяева участка. Кажется, его оставили в покое. Отец заметил людей и кинулся наутек. Мальчишке больно, задыхается. Кто-то уже рядом, и охает. Это женщина. Она в ужасе от увиденной картины. Даже слов не в состоянии найти, только непонятные звуки. Ян не плачет, ему страшно, такой страх, что забываешь обо всем вокруг. Его чуть не убили. Ещё пару минут – и отец сломал бы сыну шею и бросил тело в этом огороде.
Заботливая женщина помогает ребёнку подняться. Ян грязный, как черт, с головы до ног. Её не волнует, что может испачкаться. Такому человеку можно и довериться. Хотя в данный момент любая помощь сойдет. Она о чем-то спрашивает и уводит в дом.
Акт второй. Мрачный. И горькая правда хуже любой лжи
Первой из семьи сбежала мать. Отец в то время уже сидел. После рождения четвёртого ребёнка, буквально через два месяца, мамаша дала дёру. Он оказался в чем-то прав: она и правда была шлюхой. Однажды, проснувшись утром, Дана обнаружила, что матери нет дома. Тогда ей было десять лет. Младенец орал так, словно в мире случился всемирный потоп. Девочка бросилась разбудить мать, и кроме пустой постели ничего не нашла. Тогда она решила проверить каждый закоулок в доме. Ничего. Мистика – не более.
– Ты чего носишься, как бешеная? – спросила Ульяна.
– Мамы нет! Нигде! А Потап жрать хочет.
– Она спит, наверное.
– Нет! Я проверила везде. Она исчезла.
– В магазин ушла поди...
– Нет, когда она идет в магазин, то говорит.
– Пойдём проверим.
Дана пожала плечами – мол пойдём, проверим.
Ульяна до последнего не верила, что мать может их бросить, оставить одних. Что им теперь делать? Какое неожиданное предательство. Даже, прошлого отчима-тирана дочь простила. Но этого... Нет, нет, нужно поверить словам Даны: мама вернется! Она просто не может поступить подобным образом. Только не мама. Как же?! Как же?! Телефон не отвечал. Дочка набирала и набирала, в надежде. Скорее, что-то плохое случилось. Вдруг она попала в беду? Но какой-то черный змей сомнений душил её, и шептал: “Бросила” – и сразу же Ульяна отвечала: “Нет, не может быть”. Остается ждать. Верить.
Ян нашёл сестёр ревущими в обнимку. Что за трагикомическое шоу: снова что-то не поделили или фильм дурацкий посмотрели? Вечно этим девчонкам только бы поплакать. Никакой выдержки.
– И чего вы устроили тут?
Ульяна позвала брата. Было в её движениях и лице столько отчаяния! Слова застревали и никак не могли быть сказаны. Сказать – значит признать суровую правду. Ложь порой лучше слышать.