– К западу от Акабского залива пришелец уничтожает пирамиду! Наша единственная надежда – оружие, которое есть у вас на борту. Электромагнитная пушка. Стреляет стальными снарядами, выпуская их со скоростью, в семь раз превышающей скорость звука. Я не ошибаюсь?
Голос Уайлдера в трубке заметно задрожал:
– Но это военная тайна! Откуда вы зна...
– Какая разница, откуда! Через пять минут я передам по радио точные координаты! Готовьтесь!
Высоко над головами посланный адмиралом Моршауэром самолет-разведчик наконец попал в зону видимости и передал несколько снимков. Лицо адмирала в центре управления побагровело.
– Нас обманули! Противник повсюду! Всеобщая мобилизация!
Сэм и Микаэла, прячущиеся за рядами колонн, увидели это одновременно. Словно черно-зеленая стая саранчи спешила к берегу по глади залива.
С бесчисленных кораблей американского флота волна за волной взлетали вертолеты, отчаливали катера на воздушной подушке. Катера, дойдя до берега, высаживали дюжины танков «Абрамс», те двигались к городу и немедленно вступали в бой с Десептиконами. В воздухе стоял неумолчный грохот взрывов: армия открыла шквальный огонь по злобным пришельцам.
Под прикрытием танкового и вертолетного огня Леннокс и Эппс бросились на помощь Сэму и Микаэле.
– Надо доставить вас в укрытие! – крикнул Леннокс. – Идите за мной и не отставайте!
Сэм проследил взгляд Леннокса: метрах в четырехстах виднелась защищенная позиция. А неподалеку от нее, неподвижный и беспомощный, лежал Оптимус Прайм.
– Бегите, живей! – приказал Леннокс, и все четверо выскочили из-за колонны и во весь дух помчались в укрытие.
На полпути Сэм свернул в сторону и побежал к Оптимусу Прайму. Микаэла крикнула ему вслед:
– Сэм!
Но он не услышал. Надо как можно скорее добраться до Оптимуса! Мощный выстрел из импульсной пушки поднял Сэма в воздух, как тряпичную куклу. Крики Микаэлы доносились до него словно из немыслимого далека. Сэм упал и остался лежать недвижимо. Черный песок сыпался у него из кармана и развеивался по ветру.
И вдруг Сэм очутился... неведомо где. В какой-то пустой, белой бесконечности.
Он огляделся:
– Где я? Я умер?
– Нет, Сэм, – ответил сзади чей-то голос. Сэм обернулся и увидел одного из первых Праймов – как в той голограмме, которую показывал Джетфайр. Из-за спины первого вышел еще один Прайм, потом еще и еще. В конце концов перед Сэмом выстроились одиннадцать кибертрониан.
Первый Прайм заговорил:
– Мы – династия Праймов. Мы давно следим за тобой.
Второй Прайм добавил:
– Ты еще не знаешь всей правды о прошлом вашей планеты. И о будущем тоже.
Сэм поперхнулся:
– Я... не понимаю...
– Поймешь, – кивнул третий Прайм.
Праймы выстроились в круг около Сэма, и каждый из них заговорил по очереди:
– Ты сражался за одного из Праймов. Нашего далекого потомка. Вы готовы были пойти на смерть друг ради друга.
– Вместе вы сильны. Вместе вы узнаете вашу судьбу.
– Матрица Власти принадлежит тебе. Это награда за твое мужество и готовность к самопожертвованию.
Безграничный белый свет медленно погас, и Сэм обнаружил, что лежит на земле, а Микаэла обнимает его.
У нее по щекам струились слезы.
– Я люблю тебя, Сэм, – шептала она. – Вернись ко мне, пожалуйста.
Сэм заморгал, вздохнул и сказал:
– Я тоже люблю тебя.
Микаэла замерла, ее полные слез глаза широко распахнулись, и она прижала Сэма к груди, плача и смеясь одновременно. Черные пылинки поднялись с земли, закружились вихрем и сложились в металлическое лезвие – кинжал с ярким кристаллом посередине.
Сэм и Микаэла замерли, точно громом пораженные. Матрица плавно опустилась в руку Сэма. Он заглянул в глаза Микаэле.
– Я должен сделать это, – проговорил он.
Она кивнула и помогла ему встать.
– Иди. Иди.
Сэм со всех ног побежал к Оптимусу Прайму, вскарабкался ему на грудь и глубоко погрузил Матрицу в тело робота, словно король Артур, возвращающий меч Эскалибур в толщу камня.
Затрещало электричество, посыпались искры, и всё знание, какое хранил Сэм – об истории всей кибертронианской расы, – перетекло от юноши к Оптимусу Прайму. Искра в груди Прайма вспыхнула, замерцала голубым светом, и Оптимус застонал.
– Сэм? – Прайм перевернулся, пытаясь подняться на ноги. Сэм проворно соскочил с его груди. – Я всегда знал – в тебе есть величие, Сэм, – произнес Оптимус слабым голосом.
– Прости, что я тебя не слушал.
Голубые глаза Прайма взглянули на Сэма.