Добрыня с интересом наблюдал за перепалкой голов, уже скалящихся друг на друга. Перепалка разгоралась и богатырь понял, что эта ссора может затянуться.
Он вспомнил, как подобная ссора голов Киевского Змея сорвала заключенное было перемирие. Все шло хорошо и Добрыня достал из сумы припасенный заранее договор. Змей сидел у скатерти-самобранки слегка осоловевший и всеми тремя головами выбирал кусочек полакомей. Иногда он вожделенно поглядывал на богатырского коня, но огромный и тяжелый кистень Добрыни смущал чудище, змей печально вздыхал и снова шарил голодными глазами по скатерти.
— Договорились? — спросил богатырь. — Подписываешь наше соглашение?
— Договорились, — согласилась левая голова. — Я на Русь отныне не ходок. Хватит мне и своих краев. Я думаю, Добрыня, что мы с тобой без борозды обойдемся?
— Вы лично как хотите, — внезапно заявила правая голова, а я такой договор подписывать не буду!
— Почему? — в один голос взревели изумленные товарки.
— А меня такой договор унижает. Что мне теперь и прогуляться по Руси нельзя? Я попутешествовать люблю, а меня за прогулку невинную под меч богатырский?
Разгорелась свара. Хорошо, что Добрыня не упустил момент, когда обозленная правая голова скусила благоразумную левую и одуревший от боли Змей кинулся в драку. Пришлось тогда Добрыне поработать мечом! В нынешней же мирной ситуации упускать инициативу богатырю не хотелось.
— Хватит вам, — сказал он и головы, прекратив перепалку уставились на богатыря. — Дело я в ваших краях пытаю. Кто из вас знает дорогу до Поклон-горы?
Змей-Горыныч гулко загоготал в две глотки. Правая голова молчала, смотрела презрительно. Отсмеявшись, средняя голова сказала:
— Вот уж действительно — пойди туда не знаю куда. Как же ты в путь отправлялся, дорогу не выяснив?
— Шутки шутишь? — нахмурился богатырь. — Лучше скажи, знаешь дорогу или не знаешь? Мне с тобой лясы точить некогда, дело ждет!
Горыныч улыбнулся в две головы, а третья пожевала губамии сказала неприязненно и брюзгливо:
— Не знаю. И никто не знает. Тут рядом деревня есть, так ты поезжай и спроси. Может кто и подскажет что-то.
Не знал Добрыня, что именно к правой голове, пока две ее товарки спали, подкатилась с тайным договором лазутчица Кащея Бессмертного. Не знали о предательстве и две другие головы, а потому спокойно наблюдали, как богатырь садится на коня и отправляется в путь навстречу смертельной опасности.
Богатырь скрылся из виду и средняя голова неприязненно спросила правую:
— Что ж ты так? Человек к нам со всей душой… Подлая ты, неприветливая!
— А ну вас всех! — сказала правая голова и сунулась под крыло подремать. — Подумаешь, приятеля нашли!
10. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Избу он нашел сразу. Добротностью своей выделялась изба Емели среди хибарок, рассыпавшихся по берегу озера.
Илья, пригнувшись, вошел в избу.
На печи лежал большой толстый мужик в красной рубахе и серых в полоску штанах. Закинув ногу на ногу, мужик разглядывал носок сафьянового сапога.
— Емеля здесь живет? — с порога спросил Муромец.
Толстяк, не торопясь, сел на печи, свесил ноги и внимательно оглядел богатыря. Закончив осмотр, мужик хмуро сказал: — Ну я Емеля. Чего тебе?
— Поговорить надо.
— Ты один? — зевая, спросил Емеля.
— Нет, со товарищами, — неизвестно зачем соврал Муромец.
— Вот между собой и поговорите, — заключил Емеля и принялся снова укладываться на печи.
— Ты бы встал, Емелюшка, — ласково посоветовал Муромец. — Не ровен час, придется тебе ночевать на печи, да под открытым небом.
— Это ты мне? — хозяина до того потрясло сказанное, что он снова сел на печи. — Это ты мне?
— Тебе, тебе, — терпеливо сказал Илья Иванович.
Полное лицо Емели от негодования стало красным, щеки затряслись и Муромец затревожился, чтобы хозяина удар не хватил.
— Шел бы ты по добру по здорову, — неприязненно молвил Емеля. — Хочется ведь здоровым уйти? Здоровьишко-то бережешь?
— А чего мне его беречь? — искренне удивился Муромец. У меня служба такая — не щадить живота своего.
Емеля поскользил по избе подозрительно добрым взглядом, остановил взгляд на прислоненной к стене жерди.
— Что ж, — покладисто согласился он. — Не хочешь добром и не надо.
Он что-то пошептал в кулак и неожиданно громко крикнул:
— А ну, дубинка, обломай ему бока!
В избе засверкали искры, жердь пошевелилась, нерешительно склонилась в сторону Муромца, покачалась и. бессильно упала в угол.