Сергей Синякин
ТРАНСГАЛАЙ
Фантастические повести
Писателя надо любить! Когда любишь, многое прощаешь.
Коротко хочу рассказать для чего написано все, что вы сейчас прочтете.
Фантастика давно числится в дефиците.
Выстояв очередь в библиотеке, выпросив на день у знакомого, читатель получает книгу с заманчивым грифом — «НФ» и, придя домой, погружается в странный мир, мир всемогущества и небывалых возможностей, мир борьбы идей и миров, где гигантские космолеты бороздят звездные пространства, где устанавливаются контакты с неземными цивилизациями, небывало преобразовывается Земля, меняются люди, сталкиваются различные идеологии, изучается будущая машинная психология, познается мир. Фантастика показывает, обещает, прогнозирует, предупреждает, популяризирует, обличает, смеется.
Фантастика может все.
И все-таки…
Как любому литературному жанру (может быть больше, чем любому другому) фантастике присущи свои избитые штампы. Из книги в книгу бороздят страну фантазию суровые космические капитаны, воюют между собой цивилизации, сталкиваются и гибнут миры, роботы восстают против создателей, неведомые чудовища подстерегают исследователей в глубинах океанов и бесконечных просторах космоса, кибернетические диктаторы порабощают разумные миры, свирепствуют эпидемии и пандемии, человечество попадает в плен к коварным пришельцам из космоса, мудрые изобретатели путешествуют из прошлого в будущее и обратно, злобные изобретатели напускают на окружающих свои жестокие и бездушные изобретения, а спящие в анабиозе девушки веками ожидают своих улетевших к далеким звездам любимых.
Картины впечатляющие и живописные, что и говорить! Но зачастую за этими мастерски выписанными картинами теряется главное — то, ради чего все было автором написано.
Фантастика — прекрасное и коварное свойство человеческого разума. Конь необузданного воображения может занести своего ездока куда угодно, если он не в состоянии править им.
Против фантастики, ради фантастики написана эта шутливая повесть. По возможности я старался сделать ее веселой, отразить в ней накопленные фантастикой штампы. Предупреждаю честно, что в своем путешествии мы оставим в стороне такие достопримечательности Страны Фантастики, как Департамент Жюля Верна и мир Герберта Уэллса, Странный град Стругацких и Королевство Станислава Лема, и штат Азимова, и материк Рея Бредбери, острова Кларка и озеро Шекли, и Город Саймака, и реку Янга, и тысячи тысяч не менее славных мест.
Мы с вами совершим путешествие в провинцию, если так можно выразиться — на задворки Великой Империи. Здесь живут сотни славных идей и писателей. Я не ставил целью обидеть коголибо из них.
В конце концов без провинции не было бы Рима. И если кто-то узнает в этой истории свое, пусть не обижается. Ведь нам и дальше жить вместе, оставаясь в провинции и лишь изредка посещая столицы.
Пусть будет больше книг, на которых великий цензор время оттиснет свой штамп: «Без штампов!».
И еще одно небольшое замечание.
При написании повести я думал о Будущем. Написав ее, я обнаружил, что в книгу настырно влезли наше Прошлое и настоящее. Вначале я раздумывал, как изгнать их из повести. Потом решился и оставил все, как есть. Стремясь к Будущему, мы сжигаем в реакторе Настоящего наше Прошлое. Следовательно, присутствие их в книге оправданно.
И последнее.
Все неудачные места повести автор оставляет на своей совести.
Все, что в ней удалось, есть плод творчества других авторов и человеческой истории.
ТРАНСГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЭКСПРЕСС
Слово — серебро, если оно приняло форму гонорара.
«…мы все же рекомендуем вниманию читателей книгу, ибо она является еще одной типичной для своего времени попыткой проникнуть в будущее, все еще туманное, несмотря на совместные усилия футурологов и таких мыслителей, как…»
ПРОЛОГ
В вагон монорельса ввалилась шумная бригада «шабашников». Было их шесть человек, все плечистые, рослые, с волевыми подбородками и мечтательными взглядами. Командовал ими мужчина средних лет, к которому они обращались уважительно, по имени-отчеству: Антуан Федосеевич. «Шабашники» побросали в угол вагона инструменты: ультразвуковые насадки, лазерные рубанки и гравитонные пилотопоры, расселись в креслах и азартно принялись играть в мысленные шашки, делая записи ходов на микрокалькуляторах. Антуан Федосеевич начал просматривать видеогазету. Бригада ехала на монтаж китовых ферм на южном побережье Австралии. Дорога им предстояла дальняя, часа на четыре, поэтому «шабашники» старались устроиться со всеми возможными в дороге удобствами.
В районе Бейрута в вагон вошли цыгане. Часть принялась приставать к гражданам с предложениями гадания, а остальные без спешки шли по рядам, предлагая отрезы меняющего свой цвет сентрона, швейцарские часы, плоды содержащей безвредные наркотики мандриады венерианской и такую редкость, как лунные черепашки. Поступали цыгане так не ради выгоды, а чтобы не отвыкнуть от своего сложившегося за столетия жизненного уклада.
Некоторое время я с интересом наблюдал за ними, а потом задремал. Проснулся я уже около Мадагаскара, разбуженный громкой музыкой, ударами в бубен и дружным пением цыган, которые под звонкие выкрики:
— Аи, Рома! Аи, чавела! — покидали вагон монорельса.
Вагон опустел. На сидениях оставались лишь «шабашники», горячо спорившие о преимущест вахпластолитового возведения саун в условиях Антарктического строительства, я и еще несколько граждан, которые, судя цо их безразличному виду, вообще никуда не торопились.
Я летел на метагалактическую конференцию писателей-фантастов, проводимую по инициативе Большого Метагалактического КЛФ в системе Альциона, находящегося во втором звездном скоплении четвертого Рукава Большого Магелланова облака. На южном полюсе Земли готовился к старту трансгалактический экспресс, на котором мне предстояло утомительное путешествие.
Если бы не встреча со старыми друзьями и товарищами по ремеслу, я бы предпочел сидеть дома на Филорезском озере и писать роман о больших галактических гонках, который я начал год назад и который условно назвал «Кони Мегамира».
Но фантаст из системы Бетельгейзе прислал короткое видеописьмо, которым уведомлял меня, что на конференции соберется вся теплая компания из Дома отдыха на Планете Роз. Помнится, мы там прекрасно провели время, играя по вечерам в марсианского подкидного и пописывая в свободное от карт время буриме о Большом Разуме Мира. Занятная получалась вещица. Жаль, что мы ее так и не закончили.
Но отправляясь в путь, я томился предчувствием неприятностей.
1. ТРАНСГАЛАЙ, ИЛИ О ПУТЕШЕСТВУЮЩИХ МЕЖДУ ЗВЕЗД
Неприятности начались уже при посадке на трансгалай.
Прозрачная капсула лифта застряла на двухкилометровой высоте. Переговорное устройство, разумеется, не работало, и в течение получаса я с досадой и страхом созерцал окрестности космопорта. Высоты я боялся с детства, меня стало подташнивать, и я вдруг почувствовал, что комбинезон натирает мне воротом затылок. Наконец механики трансгалая заметили и устранили неисправность.
Когда я добрался до жилого отсека, оказалось, что все хорошие каюты уже заняты. Мне досталась крайняя каюта кислородного сектора, далее шли каюты метанового сектора. Оттуда постоянно слышалось противное шипение и едко воняло ацетиленом. В довершение ко всему в каюту уже поселили попутчика.
Это был добродушный лошак из системы Медузы. Поскольку лошак вселился раньше меня, он, естественно, уже успел каюту обжить. На откидном столике красного винилона зеленела охапка сочной свежей зелени. Сам лошак хозяйственно утаптывал копытами в багажное отделение охапки сена. Поймав мой удивленный взгляд, лошак несколько смутился и принялся объяснять, что он привык к своим продуктам, а такого сена, как на Земле, он нигде во Вселенной не встречал. К тому же неизвестно, чем будут кормить на трансгалее, возможно, что их сено будет синтетическим, а у него, лошака, отношение к синтесену самое отрицательное.