Белая костлявая тень ее растаяла во тьме пещеры.
Попович долго сидел у огня, завороженный страшной ночной беседой. Постепенно тепло костра взяло свое и богатырь уснул, закутавшись в походную кошму.
А разбудил его пронзительный утренний холод.
5. ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ
Добрыня слез с коня, тронул скрипучую дверь и вошел в избушку. Видно было, что в избушке давно никто не живет — по полу серел пыльный налет, утварь была разбросана в беспорядке, а посреди избушки лежала рассохшаяся от времени дубовая бадья. Но для путника и брошенная изба — место для ночлега.
Сбросил Добрыня пояс с мечом, вышел и привязал коня, корма ему дал, вернулся в избу, стянул опостылевшую кольчугу, раскинул на столе скатерть-гамобоанку, подкрепился и лег переждать непогоду в отдыхе. Шум дождя убаюкивал и Добрыня совсем уж было задремал, но тут послышался скрип двери. Богатырь поднял голову. На пороге никого не было и в раскрытую дверь видны были тугие струи дождя. Дверь снова заскрипела, закрываясь. Добрыня сел и потянул к себе свой меч. Знал он такие штучки — наденет кто-то шапку невидимку, подкрадется тайком — вспоминай, как звали тебя, богатырь: У порога послышался шепот.
— А говорил, что сам себе хозяин!
— Говорил! отозвался спрашивающему тонкий раздраженный голосок, — Что он мне — указчик? Я и вижу-то его в первый аз! Понять не могу, каким ветром его в мою избу занесло!
— Надо же! В родной дом носа показать не смеешь. Что делать-то будем?
— Вестимо что — изгонять!
— Кого изгонять-то собрался?
— Должен? — взбеленился невидимый собеседник. — В кои-то времена хоромами обзавелся не для того, чтобы человека обиходить!
Добрыня Никитич слушал разговор с недоумением и совсем уж было собрался позвать хозяина в избу, да сообразил вовремя, что лешие это безобразничают.
Рассказывали ему, что в больших лесах по три, а тo и по четыре леших колобродят. Днем они по лесу блуждают, покачиваются, да над заблудившимся в лесу потешаются. Любят лешие народ попугать на спор. Однажды Добрыня сам видел в Шaфaнавинских дремучих лесах, как проигравшийся леший стадо белок перегонял.
Знающий да умелый может тайным заклинанием позвать себе лешего на помощь и тогда леший пригоняет волков в капканы, белок да зайцев в западни, птицу лесную в сети. А на ночь леший любит расположиться в брошенной избе.
Если человек нежданный избу займет, то леший старается его выжить и тут уж безобразничает, пока своего не добьется.
Товнорыв ветра пронесся над избой. За стенами загромыхало и рядом с избушкой кто-то завизжал, захохотал, заулюлюкал на разные голоса.
Дрогнула соломенная крыша избушки, покачнулась и замерла. Рука Добрыни сама к мечу потянулась. Да какой защитой может быть меч от нечистой силы? Сел Добрыня, по сторонам тревожно озирается, а из избушки не выходит. Заманивает треклятый леший в чащобу, чтоб в лесу запутать или, что еще хуже, в болото. Захочет, чтобы человек в лесу заплутал, так дорожные знаки переставит или сам обратится в примету дорожную и станет в стороне от настоящей дороги.
Сверху на Добрыню посыпалась соломенная труха, за стенами завыли, подражая ветру, но не непогода то была, леший Добрыню испытывал, зазывал в лес статью молодецкой да удалью богатырской похвастаться. Загукало, зашумело, послышались у входа тяжелые шаги и натужно со злобой заревел медведь. Любят лешие косолапого! Сами охотники до вина, а вина не выпьют без того, чтобы не попотчевать зауряд и медведя. Никого кроме мишки леший не берет к себе в услужение! Испуганно заржал конь. Добрыня усмехнулся и придвинул к себе меч. С медведем бороться полегче, чем с его хозяином. Но рев прекратился и вновь стал слышен раздраженный шепот:
— Кто ж его ждал, гостя незванного?
— Сначала в доме порядок наведи, а уж потом и зови домового!
— Куда ждать-то было, — объяснялся хозяин. — Сам знаешь, свадьба у меня завтра!
— Эй, леший! — не выдержал богатырь. — Не волнуйся, утром уеду и сели свою лешачиху!
За стеной затихли. Некоторое время царила тишина, потом у избы царапающе завозились.
— Может коня угоним? — предложил домовой. — Я могу. Бывало в деревне…
Добрыня опять не выдержал.
— Не тронь коня, — сказал он в темноту. — Я за коня из тебя варежку сделаю. На правую руку, — подумав добавил он.
Снаружи снова затихли.
— Права такого нет, — тоскливо сказал домовому леший. — В нашей стороне он коня не теряет. Жизнь потерять может, а коня — нет.
— А кто узнает-то? — рассудительно спросил домовой. — Коня лишим, а с жизнью пусть сам прощается. Вон намедни в соседнем лесу Горыныча видели. Авось Горыныч с пешим быстрее справится.
— Не нами судьба на камне выбита, не нам и менять предназначенное, — печально вздохнул леший. — Да ну его! Видно, что странник. Утром уберется и вселимся, а?
— Что ж нам до утра под дождем мокнуть? — не унимался домовой. — Сам же кричал, что гнать его надо!
— Надо, — леший снова вздохнул. — Да видишь какой несговорчивый попался! А мокнуть мы с тобой, сват, не будем. Забьемся в соломку, тепло там, вот и будет ночлег до утра… А я тебе сказочку, хочешь?
Нечистая сила невнятно зашепталась, потом в соломенной крыше кто-то завозился, посыпая богатыря трухой, и прямо над головой Добрыни кто-то громко с оттяжечкой зевнул.
Леший тоненько начал сказку.
— Как пришел Белун в тридесятое царство, видит — по небу птицы железные летят, по железам змеи огнедышащие носятся. Свет над царством стоит неземной, разноцветный, а по улицам каменным коробки железные носятся… Смрад над царством стоит неописуемый и воздухом ядовитым дышать невозможно…
Леший завозился, потом затих и спросил домового:
— Спишь что ли?
Ответом на его вопрос был мощный раскат храпа. Леший снова завозился, пробормотал облегченно:
— Вот и славненько… Вот и баиньки…
Он помолчал и стыдливым шепотом окликнул Добрыню:
— Слышь, богатырь, ты уж не подведи, а? Свадьба у меня завтра. А в доме нетоплено, неприбрано… Слышь?
— Я своему слову хозяин, — сказал Добрыня в потолок. — Но и ты без подлостей. В лесу не путлять, в топь не заманивать, ясно?
— Это уж как водится, — хитро отозвался леший. — Не нам природу ломать. Лешачиха от меня откажется, когда узнает, что я тебя из лесу без обмана выпустил.
— Избу спалю, — пообещал Добрыня.
Леший затих.
— Слушай, богатырь, — сказал он через некоторое время. — А может договоримся? Я тебя для вида попутляю. И тебе спокойно будет со сговором-то, и лешачихе моей приятно. А я же тебя и выведу. Окажи услугу, богатырь? Я уж тебе отслужу. А? Договорились?
— Только без обману, — сдался Добрыня.
Леший обрадовался.
— А я уж тебе отслужу… — бормотал он. — Доволен останешься. Эх, богатырь ты мой! Хочешь я тебе колыбельную спою?
Не дожидаясь ответа, леший тоненьким голосом затянул что-то грустное и протяжное, отчего богатыря неудержимо повлекло в сон. Добрыня засыпал под колыбельную лешего и мощный храп разоспавшегося домового, и глазам его представало зеленое чистое поле, синее небо и бегущая по полю женщина с русыми волосами и в белом до пят сарафане. А тоненький голосок лешего выводил печально:
и слышался нежный шелест дождя, медленно стекающего с широких дубовых листьев на пока еще тайные грибницы…
6. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Муромец проехал по Калинову мосту, перебрался на другую сторону реки и увидел Соловья Разбойника. Соловей Одихмантьевич сидел в своем гнезде и выглядел крайне предосудительно.
Узкоглазое лицо его заплыло от ушиба, рука была на свежей перевязи. Весь вид Соловья Разбойника говорил о том, что накануне его не только потузил кто-то дерзкий, но и еще волок его по земле за тройкой лошадей не менее двух верст. На голове Соловья Одихмантьевича белела повязка, сквозь которую проступала кровь.