Мы познакомились. Как я и ожидал, имя лошака оказалось совершенно непереводимым на земной язык. Я предложил, что буду звать его гнедым. Не знаю, как мой дешифратор перевел предложение, но лошак его вежливо отклонил, пояснив, что он не заслужил столь высокого титула. У лошака также возникли сложности с произношением моего имени. Мы сошлись на том, что я буду называть лошака Айхо, а он меня Игорем, что вполне соответствовало его языку.
Приветливо помахивая пушистым хвостом, Айхо подошел к столику и жестом радушного хозяина предложил мне отведать свежей травы. Не желая обидеть попутчика, я угостился небольшим пучком зелени. Зелень оказалась нестерпимо кислым конским щавелем. Видимо выражение моего лица что-то подсказало Айхо, так как на дальнейшем угощении он не настаивал.
Я сел у иллюминатора и принялся раскладывать вещи. Из книги Гарднера «Межзвездные перелеты» вылетела фотография.
На фотографии был я сам верхом на породистом жеребце. Снимался я прошлым летом во время конных прогулок в Булони и фотографией этой очень гордился.
Лошак услужливо поторопился подать фотографию. Увидев изображение, он глянул на меня недоуменно и страдающе. Пришлось объяснять Айхо некоторые особенности эволюции на Земле.
Несмотря на то, что я старался сделать это толково, я почувствовал, что благожелательное отношение попутчика ко мне несколько поколебалось. Разговор наш прервался. Сидя на своей постели, я слышал как Айхо громко смахивается хвостом, хотя никаких насекомых в каюте не было. Время от времени я ловил на себе пристальный взгляд его больших грустных глаз. Впрочем, хотел бы я представить свои ощущения, если бы мне довелось увидеть фотографию горделивого першерона верхом на моем собрате, взнузданном к тому же по всем правилам верховой езды.
Чувствуя некоторую неловкость, я решил прогуляться по коридору.
Там сновали самые разнообразные существа. Мне навстречу грузно прыгнула большая рогатая жаба, придерживая передней лапой масляно блестящий коричневый чемодан. Я посторонился, пропуская ее. Жаба что-то благодарно проквакала на ходу и скрылась за дверью каюты соседней с нашей. Я искренне порадовался, что моим попутчиком оказался лошак, а не какое-нибудь земноводное, иначе бы мне угрожала опасность весь рейс просидеть в болоте, вежливо разглядывая фотографии головастиков и выслушивая сентеции о трудностях разведения ряски в высокогорных районах. За дверями каюты что-то плеснуло и коридор наполнился тяжелым запахом свежей земли и тины.
Размышляя о возможных тяготах путешествия, я налетел на голенастого аиста, вышагивающего по коридору. Аист помог мне подняться, ухватив клювом за воротник. Я поблагодарил его и поторопился пройти.
В конце коридора оказался ряд служебных кают. Около одной из кают стояло двое в форме Звездного Персонала. Увидев человеческие фигуры, я заторопился к ним. Но это были сатаноиды с Беги. Между ними шло бурное объяснение и мой дешифратор сразу зашевелил ушами, вслушиваясь в перепалку. Один, видимо старший, отчитывал второго, так как хвост того понуро подметал кисточкой мягкий ворсистый пол, а на лысине между рогов блестел выступивший пот, что было удивитечьным. Существа эти обитают на планете, где средняя температура не опускается ниже 50° по Цельсию, а в коридоре было не более двадцати пяти градусов.
Дешифратор выкинул несколько бранных фраз, потом перевел одну длинную фразу коротким «Хвост оторву!», а затем замолчал, проговорив от себя с достоинством «Хулиганы!». Сатаноиды заметили мое присутствие и скрылись за дверью, на которой на общегалактическом языке значилось «Только для обслуживающего персонала».
Мимо меня, тревожно попискивая, пролетела крупная летучая мышь. Задержавшись, она указала крылом назад. Я увидел что-то длинное и пестрое, напоминающее грязный матрас. И хотя это был разумный обитатель Мегапоры — третьей планеты Антареса, нервы мои не выдержали и я поспешил в свою каюту, резонно рассудив, что к товарищам по разуму надо привыкать постепенно.
Войдя в каюту, я обнаружил, что Айхо успел соорудить для себя уютное стойло. Кормушка стойла была заполнена пахучим сеном. Лошак аппетитно похрустывал незнакомыми мне белыми корешками и неторопливо листал книгу, страницы которой были заполнены рядами стройных уравнений. Заглядывая в книгу через холку Айхо, я понял, что лошак читает сочинение разумного огурца Горциса. Горцис доказывал замкнутость Вселенной, основываясь на изобретенной им системе исчислений. Книга читалась как фантастика, а может и являлась таковой. Лошак поднял умную морду от раскрытой книги, и мы повели с ним содержательную беседу.
Сигнал обеденного перерыва застал нас за анекдотами. Я рассказывал очередной анекдот. Айхо весело ржал, одобрительно помахивая хвостом и гривой. На лифте мы спустились в столовую трансгалая.
Выполнена она была в виде пчелиного сота, причем каждаи ячейка соты представляла собой отдельный номер, оборудованный харчевоспроизводящим устройством.
Некоторые номера были выполнены из непрозрачных материалов. Как я узнал, они предназначались для тех разумных существ, чьи обеды отличались от общепринятых и смогли шокировать окружающих. Например, марсианские вампиры заказывают себе живых галанов и насыщаются, отсасывая у них кровь. Согласитесь, что подобный вид питания вызовет шок даже у видавшего виды землянина, а у разумных галанов с планеты Босха вызовет несомненно нервное расстройство.
Однако я отвлекся. Наше крыло сота отводилось исключительно для кислорододышащих. Желая порадовать Айхо, я заказал лошаку салат из свежего щавеля, приправленный кореньями петрушки и обложенный листьями маринованной с яблоками капусты.
Лошак с видимой опаской попробовал аппетитно уложенную зелень. После нескольких жевательных движений опасливое выражение на его морде сменилось восторженным. Вытянув задние ноги и опираясь на столик лакированным копытом, Айхо смаковал салат. За нашим столиком слышалось только хрумканье и довольное ржание четырехногого гурмана.
За соседним столиком сидело несколько растениевидных существ. Одно из них было мне знакомо по туристической поездке на планету Андромаха. Пожилой картохмд негодующе поглядывал в нашу сторону, топал клубнями и тряс зацветшей ботвой. До нас доносились отдельные реплики флорян. Мой дешифратор прислушался и печально перевел: «Растениееды горчащие!», после чего хмуро отвернул ухо и спрятался в карман моего комбинезона.
Надо сказать, что своим дешифратором я очень дорожу. Во время читательской конференции на планете Паукан я познакомился с одним аборигеном. Паукане очень привязчивы и к тому же прирожденные лингвисты. Когда пришло время расставаться с планетой, мой друг не пожелал расстаться со мной. Дружба с пауканином стоила мне остатков семейного благополучия, так как пауканин жил на кухне и имел обыкновение по ночам оплетать ножки стола и стульев сигнальными и охотничьими нитями, очень тонкими, но тем не менее удивительно прочными, что испытaла на себе моя жена, в первый раз споткнувшись о сигнальную нить в тот момент, когда она несла горячий кофе, второй же раз, прилипнув к охотничьей паутине столь прочно, что даже наши совместные с пауканином усилия не сразу освободили ее из плена.
Жену не смягчило даже то, что пауканин, тайком изучив журналы мод, связал ей из паутины сверхмодный свитер. Жена заявила, что если я не отправлю пауканина в зоопарк, то она не будет возражать против развода. Однако я был против отправки пaуканина в зоопарк. Представьте себе, что вы подружились с восьминогим разумянином из системы Мираба и его жена требует отправить вас в зоопарк на том основании, что за обедом вы пользуетесь вилкой и ложкой, а звяканье металла ее очень нервирует.