Меч-кладенец захватил Илья Муромец, при этом меня жестоко побив и головы лишив любимой. Слышно было, что богатыри стакнулись с братом моим и договор заключили со всеми сразу головами его.
Что касается трех великанов, то оказались они предателями, как и ваша незабвенная родственница Баба-Яга, которая не только зрение им возвратила, но и рассказала коим они в свое время зрение утратили.
Ждите Защитников под Киевом.
По причине жесточайших ранений не могу оказать вашему Бессмертию помощь в овладении Киев-градом и в битве с Защитниками. Весточку передаю через брата моего троюродного, прилетевшего ко мне погостить из багдадских жарких краев.
Кащей дочитал письмо и разорвал его. А обрывки сжег на пламени светильника. Приближенные молчали, уловив настроение повелителя.
— Прав ты был, Хныга. Чего откладывать? — Бессмертный выпил еще кубок вина, огдел присутствующих и им стало зябко и неуютно от взгляда повелителя. — Киев должен пасть на заре! Враждуров не жалеть! Всех, абсолютно всех на приступ!
Всю ночь в лагере вязали штурмовые лестницы. Мучались враждуры с похмелья, тайно ругали повелителя, но вязали — приказ был голов не жалеть, а кто же пожалеет твою голову, если не ты сам?
Когда же настало утро…
— Повелитель! В лагере смятение! Враги напали на нас! — сразу несколько гонцов влетело в черный шатер.
Кащей допил кофе, приказал отрубить паникерам головы и приказал:
— Все на приступ! Запомни, Хныга, Киев должен пасть!
Он встал — худой, черный, угрюмый, — затянул пояс с мечом и добавил загадочно: — Что мне, бессмертному, век — другой в русском плену просидеть? Один миг… Действуй, Хныга, твори черное зло!
Кащей вышел из шатра.
Крик стоял над кащеевым войском.
На левом фланге у обозов занималось пожарище.
Шатер стоял на возвышении и Бессмертный окинул взглядом расположение своих войск.
Левое крыло находилось во власти страшного истребителя.
Вию подняли веки и огненные очи его выжигали ряды враждуров, заставляли полыхать обозы, шатры и плавиться землю.
Жутко было смотреть на левый фланг кащеева воинства, а находиться там и вовсе было невозможно. Воины с воплями разбегались оттуда в надежде на спасение. Но надежда эта была призрачной.
Правый фланг находился во власти трех великанов, былых хранителей меча-кладенца. Радостно сверкая обретенными очами, великаны производили на правом фланге изрядное опустошение. Бок о бок с ними бились трое красномордых парней одинаковых лицом и на одинаковых же вороных жеребцах. Одинаковыми суковатыми дубинами воители крушили враждуров направо и налево.
Чуть в стороне стоял незнакомый Кащею чернец и наблюдал, как ходит по черным рядам враждуров сверкающая дубинка-самобой.
По центру ровно наступали Защитники. Они шли рядышком, ровно косари, и равномерно размахивали мечами. В руках Ильи Муромца алым пламенем горел меч-кладенец, наводя на враждуров ужас.
Кащей Бессмертный понял, что он проиграл.
Против него поднялась не только Русь и ее Защитники; все его бывшие союзники встали за русскую землю. Даже лешие покинули леса и нападали на вконец растерявшихся враждуров из кустов и густой травы.
Взглядом Кащей нашел своего Главного Советника. Хныга отчаянно махал белым платком, всем своим видом показывая желание отказаться от черного зла и начать новую для него честную жизнь.
Сквозь строй враждуров к Кащею Бессмертному бешенно пробивалось Лихо Одноглазое, одновременно работая мечом и палицей.
— Лихо! Мы же союзники! — закричал Кащей. — Мы же договор заключили!
— Плевал я на договор! — ответно заорало беспринципное Лихо. — Были мы союзники, а теперь у меня Муромец в друзьях!
В небе мелькала странная тень. Кащей глянул вверх.
Над разбегающимися в ужасе враждурами в своей рассохшейся ступе носилась растрепанная и впервые за последние двести лет веселая Баба-Яга, рассчетливо сбрызгивая враждуров мертвой водой.
Ряды враждуров редели.
На огромном дереве сидел удобно в развилке лохматый Соловей Разбойник и укладывал кащеевых слуг умелым акустическим ударом.
В самую гущу побоища грузно плюхнулся с небес испускающий облако гари Змей Горыныч и две головы его лязгаюше заработали направо и налево. Правя голова Горыныча некоторое время держала нейтралитет, соблюдая договор, тайно заключенный ею с Бессмертным. Однако азарт товарок захватил и ее. Поддавшись искусу, правая голова подхватила зазевавшегося враждура вместе с конем и тайный договор головой был напрочь забыт.
Кащей Бессмертный заскрипел зубами.
Все его предали! Все!
И в это время перед ним вырос огромный Илья Муромец на вороном коне и в руках у богатыря был алый меч-кладенец.
Кащей изготовился к бою.
— Эй, Илья! — насмешливо крикнул он. — Ты думаешь, что можешь меня победить? Дух зла неучтожим! Надежно спрятана смерть моя! А к плену русскому я привык уже. Хочешь, сдамся без пролития крови? Что мне, Бессмертному…
Он не договорил, увидев рядом с богатырем Поповича. В руках Алеша держал жарко светящуюся иглу.
Впервые Кащей Бессмертный ощутил страх.
— Не надо! — визгливо закричал он, — Не ломай! Шагу против Руси не ступлю! Отдай иглу — все сокровища твоими будут! Не знаешь ты Кащея… Не лома-аааай!
Хрустнула игла.
Из безоблачного неба ударила в Кащея сине-фиолетовая молния. С грохотом поползла бездонными трещинами земля. Замер Кащей на траве черным паучьим пятном. Костлявые пальцы его еще царапали землю, когда к поверженному повелителю подскочил Хныга, держа в одной руке белый платок, а в другой меч.
Хныга угодливо вонзил клинок неподвижное тело.
— Смерть тирану! — прокричал бывший Главный Советник.
В ту же секунду Лихо Одноглазое, добравшееся наконец до Главного Советника, разрубило мечом и белый платок и черную душу Хныги.
Послышался раскат грома. Тело Кащея вспыхнуло, стремительно сгорая в адском синем пламени.
Со смертью тирана начали таять и орды враждуров. С грохотом разверзалась земля, принимая воющих, враждуров в темные свои недра.
Крики ликования раздались в войске победителей.
Илья Муромец вложил в ножны меч-кладенец и крепко охватил плечи стоящих рядом товарищей.
— С победой, Илья! — прокричал подбежавший Соловей Одихмантьевич.
— С победой, Добрыня Никитич! — уважительно поздравило Лихо Одноглазое свою недавнюю жертву и подмигнуло подбитым глазом.
— С победой, Алеша! — сказал, пряча в суму дубинкусамобой, чернец.
А старый Вий молча опустил свои длинные веки и великаны принялись его качать.
Солнце разогнало черные облака, высветив дивный мир.
У брошенных коней вражьего войска деловито сновал рыжий тать с перебитым носом.
По зеленому ковру травы, осторожно обходя трещины и кровавые пятна, шла высокая грудастая женщина в красном сарафане и блестящем кокошнике. Женщина вела за руку невысокого русого мальчугана, деловито облизывающего леденцовый петушок.
— Да ведь это наш князь Владимир! — изумленно воскликнул Муромец. — Подрос наш князюшка, заметно подрос!
— С победой, дядя Илья! — сказал мальчик, вынимая по такому случаю леденцового петушка изо рта. — А дядя Симеон здесь?
— Здесь я! — отозвался Симеон, протискиваясь сквозь толпу.
— Хочу на кораблике покататься! — заявил мальчуган и растроганный корабельщик подхватил юного князя на руки.
— Конечно! — радостно сказал корабельщик. — Конечно же на Летучем Кораблике! Надо же всем показать, какая она — наша Русь!