– Распилить бы эту дуру пополам, – только и успел сказать я, как в комнату ворвались наши похитители.
Штук десять мелких монстров сразу кинулись на Андрюху и повалили его на пол. Он вел себя достаточно мужественно и, размахивая руками и ногами, пытался выбраться из этой кучи-малы. Честно говоря, я остолбенел. Вцепившись в несчастный Топор Дваарка, я и сам не мог пошевелиться, и его не мог сдвинуть с места. В дом забежала еще толпа карликов. Со зловещим (но в то же время, как мне показалось, веселым) смехом все они медленным шагом двинулись на меня. Я перевел взгляд на Дмитрона, из-под кучи зеленых тел его уже не было видно. Теперь на нем лежало, по меньшей мере, тридцать мелких негодяев.
Что-то во мне закипело. Да кем себя возомнили эти недомерки?! Похитители! Чтоб их!.. Внезапно я обнаружил, что уже не стою, полусогнувшись под тяжестью неподъемного топора… Я стоял в боевой стойке, обеими руками сжимая великолепный легкий меч. Длинный металлический клинок, сантиметров восемьдесят, был закреплен в длинную черную рукоять с широкой крестовиной. На клинке, сужающемся от рукояти к острию, огнем горела надпись на непонятном мне языке. От оружия исходила странная вибрация, проходящая по рукам и распространяющаяся по всему телу. Один взмах меча, и первый, бросившийся на меня карлик, разрублен пополам. Дальше меня было не остановить. Я словно был одержим. Во мне бушевала ярость. Я рубил этих тварей направо и налево. Клиник входил в их тела как горячий нож в масло. Когда я пришел в себя, вся комната была залита зеленой кровью убитых монстров. Карлики, сдерживающие Дмитрона, увидев это, пустились в бегство. Андрей, еще не до конца придя в себя, отряхивал запыленную одежду, потом остановился и вопросительно уставился на меня.
– Сам не знаю, – ответил я. Меня мутило и пошатывало. Переступая через трупы, мы молча выбрались к лестнице, а потом и наружу.
У двери никого не было, но у костра до сих пор сидела небольшая группа мелких тварей. Нам нужны были ответы, и мы отправились за ними. Вдруг за спиной раздался голос:
– Что ж, очень хорошо. Очень хорошо, лорд Джеймсбонд. С боевым крещеницем, так сказать.
Непонятно откуда прямо сзади нас появились Тучка и Кактятам с дюжиной зеленокожих уродцев. Отпрыгнув назад, я вновь поднял меч, приготовившись к бою. Но внезапно оружие завибрировало и буквально выпало у меня из рук, отдавив (хорошо, что не отрубив) мне ногу… На земле лежал все тот же хорошо знакомый топор. Перед глазами все поплыло и потемнело. Я вновь потерял сознание.
Очнулся я от громких воплей Дмитрона… Но это был не крик, а смех! Я обнаружил себя, лежащим на мягком ложе, плотно укутанным в теплое одеяло. На этот раз после пробуждения я чувствовал себя не так паршиво и сразу же поднялся на ноги.
– Смотрите, кто проснулся, – услышал я голос Тучки.
Ко мне подошел Андрей:
– Не, ну ты только представь! Шутники, блин! Это они нам такую тренировку устроили. А ничё, что мне после таких тренировок чуть смена штанов не понадобилась?! А про шишку на голове я ваще молчу!
Все еще пытаясь понять, что случилось, я сказал:
– Ты о чем вообще? Надо сваливать отсюда подальше. Хрен с ним с этим топором, побежали.
– Боюсь, что теперь Вы с этим топором неразлучны. Он признал Вас. Признал в Вас своего хозяина, – сказал подошедший Кактятам. – И никуда «сваливать» вам не надо. Мы всего лишь устроили Вам небольшое испытанице. Которое Вы, друг мой, прошли. С успехом прошли. Не смотрите так на меня. Надо было, чтобы Вы с оружием стали одним целым. Лучше всего этому способствуют опасные ситуации, когда Вы чувствуете угрозу своей жизни или жизни близких Вам людей. Подвергнуть вас реальной опасности мы не могли, поэтому, сговорившись с эфирной жрицей Тучкой, попросили наших друзей литло́пов устроить Вам с лордом Дмитроном небольшое похищенице.
Сначала мне захотелось двинуть наглому старикашке промеж глаз, но потом пришло осознание того, что если все это была инсценировка, то я поубивал больше десятка ни в чем не повинных коротышек. Я невольно присел на землю.
– Что с Вами, лорд Джеймсбонд? – спросил Кактятам.
– Но… Как же?.. Как Вы?.. – мысли в голове путались. Я вспоминал, какое бешенство на меня нахлынуло в бою с литлопами, и какое упоение я испытывал, разрубая очередную, как оказалось, невинную жертву на части.