В дороге мы ехали в колонну подвое: впереди – Дмитрон с Тучкой, сзади – мы с Линой. Всю дорогу я рассказывал ей о себе и о своем мире. Она внимательно слушала и задавала множество вопросов.
До пункта назначения нам оставался примерно час, а никакого плана у нас до сих пор не было. И ехали мы, надеясь на удачу. Ту самую удачу, которая сопровождала нас во время всего путешествия по этому миру.
Мы подъехали к перекрестку и послали Тучку слетать посмотреть, куда двигаться дальше. Поднявшись в воздух, она неожиданно закричала:
– Я поняла! Крест! Вот он! Тот самый! Вы на нем сейчас стоите…
Тут и до нас дошло, что крест – это перекресток. Но все равно было непонятно, что нам это дает, и в какую сторону идти дальше. Рядом стоял большой камень вроде того «загадочного», только здесь вместо загадки был выгравирован рисунок, похожий на гроб с отверстием в виде полумесяца посередине.
– Подождите, я, кажется, знаю, – сказала Лина, сняла с шеи медальон, белый каменный полумесяц, и протянула его мне. – Я нашла его перед входом в Пещеру Крика.
– Наверное, его этот мутант гоблинутый уронил, пока нам подлянку готовил, – сказал Дмитрон.
Я подошел к камню, поднес медальон и вставил его в отверстие. Земля затряслась и разверзлась. Прямо перед нами открылся широкий проход, и появилась лестница, ведущая под землю. Я обнял и поцеловал Лину:
– Умница ты моя!
Внезапно наши лошади взвились на дыбы и убежали.
– Далеко же вы забрались, – раздалось сзади. Мы мигом повернулись.
Перед нами стояли двое. Один – скелет в черном фраке и черном цилиндре, с сигарой в зубах, бутылкой рома в левой руке и косой в правой. За спиной у него торчали обломанные костяные крылья. Вторая – тощая девушка с темно-синей кожей и длинными черными всклокоченными волосами. В одной из четырех когтистых рук она держала окровавленный меч, над которым горел огненный шар. Три ее глаза злобно смотрели на нас. Одета она была в забрызганную кровью черную шкуру, поверх которой висел пояс из человеческих рук. В ушах у нее, на манер серег, висели дохлые ящерицы, а на шее было ожерелье из мелких черепков.
– Кто вы такие? – спросил я.
– Для мужчин я богиня, но для женщин я есть бог, – ответила трехглазая. Когда она говорила, были видны ее длинные острые зубы, а кроваво-красный язык все время норовил выскочить изо рта. – Преклонитесь перед моей недосягаемой красотой или умрите!
Я выхватил сияющий топор и сделал шаг вперед.
– Тучка, быстро унеси отсюда Лину.
– Нет, я останусь.
– Тучка, сейчас же!
Эфирная жрица послушалась и насильно подняла в воздух отчаянно сопротивляющуюся Лину.
– Они уходят, – сказал скелет в цилиндре.
– Пускай уходят. Нам до них нет дела. Главное – эти двое.
Дмитрон вынул из ножен «Остряка» и встал рядом со мной.
– Похоже, это конец, – сказал я.
– Не боись, прорвемся, – усмехнулся он.
Я повернулся к нашим врагам:
– Можем разойтись по-хорошему. Тогда все останутся целы, и вам не придется собираться свои кости по кусочкам.
– Наглый глупец, – крикнула четырехрукая, рубанула мечом воздух, и в нас полетел огромный огненный шар. Мы еле успели отпрыгнуть.
– Ты бери эту рукастую, а я костлявым займусь, – сказал Дмитрон. Мы бросились в атаку. И закончилось бы все очень плачевно, если бы нам не помогли.
Уворачиваясь от огненных шаров, я подбирался к рукастой. Андрей несся навстречу скелету. Тот глубоко затянулся сигарой, одним глотком осушил всю бутылку, на секунду исчез и появился у Дмитрона за спиной, сунув ему под ноги древко косы. Андрей упал.
– Убей его! – закричала трехглазая. Тот замахнулся, но тут же был сбит с ног кем-то огромным. Я не сразу узнал нашего доброго знакомого Нестраша.
– Не сметь убить мой друг.
От такого удара скелет отлетел в сторону, ударился об огромное дерево и рассыпался на части.
– Да как вы посмели?! – закричала синекожая и начала интенсивнее забрасывать нас огненными шарами, которые теперь, ударяясь об землю, взрывались. – Я сожру вашу плоть и допьяна напьюсь вашей кровью!
Пришлось отступить. Мы спрятались за деревьями. Огромному троллю укрыться было сложнее всех. Его не могло закрыть ни одно дерево.
– Мой просить господины делать что-нибудь. А то мой уже гореть.
Надо было, действительно, что-то сделать, поэтому я вышел из-за дерева; мое оружие в тот же миг превратилось в арбалет, который сам тут же и выстрелил. Стальной болт угодил огнеметчице точно в средний глаз и, прошив череп насквозь, вылетел с другой стороны. Она даже вскрикнуть не успела. Сначала упала на колени, потом на землю и через несколько секунд взорвалась. От взрыва во все стороны разлетелась горящая красная жидкость.