Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.rulit.me
====== Глава 1 – Отголоски памяти ======
Все герои, события и места действия являются вымышленными и не имеют никакого отношения к реальным лицам. Любые совпадения с людьми и фактами, имеющими место в жизни или истории, случайны и непреднамеренны. Ответственности за возможные найденные в романе соответствия реальной действительности автор не несет. Приятного погружения в жаждущий крови мир. Не оставляйте шеи открытыми. Они уже чувствуют биение Ваших сердец…
Любовь — психическое заболевание, наркотический психоз параноидального типа на сексуальной почве. В острой фазе (влюбленность) вызывается амфетаминовой наркоманией, в хронической — эндорфиновой. Параноидальные симптомы ярче всего проявляются в острой фазе: бред сверхценной идеи, потеря адекватности восприятия, неспособность критически оценивать объект любви (часто сопряженная с агрессией против попыток дать такую оценку) при сохранении возможности здраво рассуждать на отвлеченные темы, эмоциональная нестабильность и тому подобное. Как и другие параноидальные расстройства, возникает чаще в молодом возрасте и протекает с весенне-осенними обострениями. Хроническую фазу часто называют “настоящей любовью” и противопоставляют острой, хотя на самом деле это две формы одного заболевания. Хотя хроническая фаза обычно внешне протекает спокойнее острой, это — спокойствие наркомана, регулярно получающего свою дозу наркотика: стоит возникнуть проблемам с дозой — и абстинентный синдром пробуждает к жизни не менее, а порой и более бурные страсти, чем в острой фазе. Шифр неподтвержденного в конечном итоге ВОЗ заболевания, предположительно – F63.9 по МКБ-10.
I. БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ
ГЛАВА 1 — ОТГОЛОСКИ ПАМЯТИ
Остерегайтесь снов. Те, кто обитают в них, могут украсть Ваши сердце, душу и рассудок. Они могут заразить Вас безумием.
Полумгла обволакивала меня темным пульсирующим кольцом. С величайшим трудом я могла в ней рассмотреть только стены. От них: каменных, покрытых инеем, веяло холодом и сыростью, которые оседали, сдавливали виски, задурманивали сознание. Своды этой каменной тюрьмы, как казалось на первый взгляд, уходили шпилями в небеса и терялись в облаках, что порождало во мне ощущение немого ужаса. Окружающая обстановка навевала атмосферу Средневековья, и, помимо всего прочего, я была прикована цепями к чему-то жесткому и бесконечно холодному. Также вырезанному из камня. К алтарю…
Мои руки и ноги онемели от обездвиженности, — цепи не давали ни малейшей возможности пошевелиться. Розовый полупрозрачный ситец платья холодил кожу, ежеминутно покрывавшуюся крупными мурашками. Я имела возможность наблюдать за собой со стороны, и, к своему удивлению, отметила, что выглядела года на четыре моложе своего истинного возраста. Озноб касался каждого воспаленного нерва в моем теле, зубы стучали в ритм сердца, а шея ощущала себя непривычно. И через несколько мгновений, когда я окончательно поборола сонливость, состояние ступора и кататонии, я поняла, что распятие на серебряной цепочке исчезло с моей груди.
— Мне холодно. Я устала. Я не могу пошевелиться. Я хочу домой к маме и папе!!!
Святая наивность. Неужели это имело хоть какое-то значение для моих похитителей?.. Я не помню абсолютно ничего: я уснула дома, в своей мягкой постели, а пришла в себя здесь, в холоде и пустоте. С каменных высот навязчиво стекала по капле вода… КАП, КАП, КАП… Звук проникал в голову, разъедая мозг…
Видение походило на воспоминание, фрагмент из прошлого, но в одном я была уверена на все сто: ничего подобного со мной никогда не происходило. Сами собой открылись двери моей тюрьмы. Сначала раздался скрежещущий пронзительный звук, а потом, ненадолго, в открытый дверной проем хлынули яркие и ослепительные потоки. Я запрокинула голову назад, вглядываясь в источник внезапного света. Перевернутая вверх тормашками реальность сбивала с толку, но все же лучше, чем ничего. Черная тень отделилась от яркого мира и сделала шаг во мрак. В это мгновение источник света исчез. Двери закрылись, и, по моим ощущениям, температура воздуха упала на несколько градусов. Некто уже находился рядом. Его перемещение оказалось столь стремительным, что я даже не успела удивиться. Лик его был скрыт туманом. Как я ни силилась, я не могла запомнить его черты, они ускользали от меня в белесых полосах наваждения. Зато запомнились его глаза — черные, хищные, злые, враждебные, нечеловеческие… Демон Ночи, а может, и самой Смерти склонился надо мной, и его рука легла мне на грудь, сжав ее… Холодная, мертвая рука покойника. Запах зефира, ванили и гниения заставлял мое дыхание прерываться от его омерзительно-сладостной вони. Меня резко затошнило.
— Пожалуйста, мистер, я хочу домой…
Ледяные пальцы легонько пробежались по моей нижней губе, заставляя рот приоткрыться, будто выводя огненные узоры на устах, всколыхнув жар, поднимающийся из груди. Омерзение охватило всю меня, когда холодный язык самой Смерти проник сквозь мои губы. Я попыталась закричать. Тщетно. Из горла вырывался только хрип. Полупрозрачному розовому ситцу не удалось оказать сопротивление не-мертвому…
Его руки проникали под платье. Ласкали и терзали. Боль и волны жара сдавливали мой череп. Оргазмические конвульсии летели по венам, заставляя сжиматься и разжиматься каждый нерв тела поминутно. Липкая и теплая масса застывала, оборачивая мое тело в свой кокон. Красная липкая масса. Кровь.
Сдавленный вой вырвался из груди. Его пальцы внутри меня вновь заставили меня хрипеть от боли и наслаждения. Острые когти причиняли невыразимое мучение, вызывавшее улыбку на лице монстра. Личине, запачканной кровью, каждый раз, как он решал найти еще одну невскрытую вену на моем теле. Еще немного живого места в моем лоне. Боль, ни с чем не сравнимая, прострелила висок, когда он вошел в меня. Противоестественно, порочно, омерзительно, убийственно… Но… Я не могла понять, почему после многочасовых пыток мое тело отвечает. Почему кровь летит по венам, сшибая рассудок и все органы чувств, чтобы отдать себя мертвецу. Он жрал меня, он пил меня, насиловал и резал своими чудовищными зубами… И не было на свете ничего более возбуждающего, прекрасного и эстетичного. Омерзение и благоговение сплелись в одно, и сознание вытащило на поверхность, как из шкатулки, имя его, за которое я продала душу, жизнь и тело — Владислав…
Я резко подскочила на кровати. Тело было напряжено, как натянутая пружина, и болело, будто я бежала несколько дистанций подряд. Я быстро скользнула рукой по шее. Мое распятие на месте. Слава Богу! Убрав пряди волос, назойливо свисавшие на глаза, я опустила голову. Снова этот сон… Которую ночь подряд он меня изводит… Ничего подобного со мной раньше не происходило, я знала это, я точно была в этом уверена, но кошмар был настолько явственным, будто его сюжет являлся воспоминанием из прошлого. Или из прошлой жизни. Я не могла утверждать…
Ах да, я совсем забыла представиться. Меня зовут Лора. Лора Уилсон. Мне шестнадцать лет. Вместе с родителями, Сарой и Томасом Уилсонами, я живу в Коннектикуте — штате на северо-востоке Новой Англии, в городе Хартфорд. Внешность всегда была подарком, данным мне от Бога. Или проклятием… Светлые русые волосы, волнами струящиеся ниже лопаток, выразительные изумрудно-зеленые глаза, слегка заостренный тонкий нос, полные чувственные губы. Ростом я не выделялась на фоне своих слишком высоких однокурсниц — всего сто шестьдесят четыре, зато за глаза говорили, что моя фигура могла свести с ума даже святого, поэтому моя чересчур религиозная мать покупала мне широкие и просторные вещи, и только втайне от нее, под этот слой огромной и просторной одежды, я одевала топ или футболку и узкие джинсы Райдер, чтобы не позориться перед заносчивыми нордическими красавицами, учащимися со мной на одном курсе в Институте Кулинарии.
До моих семнадцати оставалось всего несколько месяцев, и в этом году я сдавала выпускные экзамены, защищала диплом и шла на свободу — к построению своей собственной жизни и к работе. На своем курсе я была самой юной. Моим коллегам уже исполнилось по двадцать один-двадцать два года. Мне же было лишь шестнадцать, в свое время экстерном я сдала пять классов средней школы.
— Лора, время вставать. В институт опоздаешь!
Это и не удивительно. Часы уже пробили семь тридцать, а я по-прежнему сидела на кровати, одержимая ночным кошмаром, в запутанных мыслях, еще не приступив к сборам.