Алан Стэнфилд не успел договорить. Его взгляд упал на рубцы в форме полумесяцев на моей открывшейся глазам шее и ключицах, потому что, выслушивая его рассказ, я разнервничалась и опустила руки вдоль тела, которые держала поднятыми к горлу, скрывая шрамы.
— Ты…
С обезумевшими глазами он отпрянул от меня в сторону, как от чудовища. Стиснув виски руками, заметавшись по коридору, он внезапно остановился и надрывно вскрикнул, взмахнув руками в отчаянии.
— Боже мой! Тебя! Чем он тебя смог подкупить, Лора?! Обещаниями вечной прекрасной жизни? Богатством? Любовью? Это ложь! Ложь и абсурд! Ему нужна только она. Ведьма Маргарита Ланшери, которую он ищет по всему миру. Любой девочке, которой он морочил голову, обещая золотые горы и вечную жизнь с вечной любовью, он уже перегрыз глотку, как только стала не нужна. Пока ты работаешь на него, ты и останешься жива. Ты ведь спала с ним?.. Так знай, что ты умрешь, если он не обратит тебя в вампира. Что ему абсолютно не нужно. Как думаешь, что с тобой станет после физического контакта с мертвецом? С ядом, который источает его мертвое тело, его мертвая плоть? Ты сгниешь. Ты уже начинаешь разлагаться, ему и убивать тебя не нужно. Маленькая глупая идиотка!
Он расхаживал по коридору взад-вперед, нервно сжав руки в кулаки, а я стояла, опустив голову, покраснев и чувствуя себя предательницей. Огромным усилием взяв себя в руки, заведующий выдохнул, успокоился и повернулся ко мне, стиснув в руках мои плечи.
— Ты будешь судиться со всей строгостью за совершенное преступление. Остаток твоей никчемной жизни, пока ты еще не сгнила, ты будешь жалеть, что родилась на свет. Я чувствовал, что не стоит брать тебя на работу. Я пригрел змею на груди, которая ужалила меня прямо в сердце. Которая угробила годы моего труда. Которая уничтожила моих пациентов. Тебе уже все равно, кому платить по счетам. Я окажу тебе услугу. Он убьет тебя коварнее и изощреннее. А я предоставлю медперсоналу принять решение, что с тобой сделать и какую выбрать для тебя казнь.
— А, быть может, он и не станет меня убивать? Быть может, я — не очередная жертва? — Сквозь зубы процедила я. — Как-то было бы неучтиво ждать свою девушку половину тысячелетия, чтобы потом за несколько дней убить ее, м?
Я холодно, с вызовом посмотрела ему в глаза. Стэнфилд побелел, и, схватив меня за руку, резко рванул рукав халата, обнажая мое плечо. На нем красовалась метка, которую я всю жизнь считала родимым пятном. Змея с короной на голове, своим телом обвивающая розу.
— Господи. — Стэнфилд отшатнулся. — Змей — это он. Библейский символ демона-искусителя. Роза символизирует женское начало. А корона на голове змея — его будущее воцарение над мирами. Когда он поймает ее и оплетет своими сетями, он получит царство. А он уже поймал и получил ее. Уже взял свое. Миры обречены… Подобная метка была только у нее, у Маргариты. Ей выжгли точно такое же клеймо, когда она была еще подростком, а обвинили в колдовстве и сожгли в тысяча четыреста шестьдесят втором году. Они оба погибли в тот год. Ты — это она. Значит, ты - та, за кого он жизнь отдаст. Ты — его шлюха.
Вокруг заведующего постепенно собирались медсестры…
— Взять ее! Не медлите! Убейте ее! До следующей реинкарнации могут пройти сотни лет. Наша святая миссия перед лицом Ватикана хотя бы отсрочить гибель миров.
Вверх по ступеням лестницы. Выше и выше. От выхода меня отделяла живая стена из сотрудников Психиатрической Больницы штата Иллинойс №14, поэтому единственным путем обрести спасение, было решение кинуться в омут. Медсестры во главе с сопровождающей Мистера Уингфилда и Аланом вооружились скальпелями и шприцами. Безумие отражалось в их глазах. Стремление уничтожить то, что им приказали уничтожить, любой ценой. Теперь внешне, кроме спец-одежды, ничто не отличало их от пациентов. Маниакальные взгляды; объект беззащитной жертвы, который они постепенно окружали в кольцо, преследуя и затравливая, как добычу. Это был бег на выживание. В холле четвертого этажа по дороге к заветной палате я каблуком раздавила мерзкую темноволосую и черноглазую куклу с глазами-пуговицами. Ни секунды на то, чтобы перевести дыхание. Три этажа вверх…
Я резко дернула ручку двери шестьдесят шестой палаты и ворвалась внутрь. Толпа сотрудников больницы — следом за мной. Я искренне надеялась, что они побоятся переступать порог, что движущая сила страха остановит их, но эта надежда была напрасной…
Безрассудство победило здравый смысл. Их было больше. Они были вооружены и в порыве преследования не испугались бы даже самого Дьявола.
Граф лениво возлежал на больничной койке, положив ногу на ногу и не дрогнул ни одним мускулом, когда безумная толпа со мной во главе ворвалась в его обиталище. Обернувшись и взглянув на нас, как на назойливых мух, он только безмятежно улыбнулся, обращаясь ко мне.
— Ах, эта Мисс Уилсон. Ни дня без неприятностей. Попала в затруднительное положение?
— Толпа со скальпелями, желающая твоей смерти, нынче называется затруднительным положением? По-моему, это катастрофа. — Сквозь зубы процедила я, не отворачиваясь и не сводя взгляда с толпы, застывшей в дверях и тяжело дышавшей, предвосхищая вкус крови врага. Отступать было некуда. Я находилась совсем рядом с его кроватью, уже спиной чувствуя дыхание вампира.
— Ты преувеличиваешь возможности этого дешевого балагана. Зрелищность — десять баллов, функциональность не тянет и на слабенькую троечку. — Слегка коснувшись моей спины ладонью, он встал рядом.
Стэнфилд вытащил из кармана серебряное распятие с рубином в центре. Надавив на камень пальцем и ухмыльнувшись, он позволил нам медленно наблюдать, как выезжает острое лезвие с одной из сторон креста. Владислав только усмехнулся, демонстрируя клыки.
— Доктор, доктор… Мальчик достает свои игрушки. Я должен быть шокирован или уже умирать от страха?
— Ты умрешь по-настоящему, когда это лезвие пронзит твое сердце. — Стэнфилд осклабился в презрительной усмешке. — А с твоей потаскушкой будет отдельный разговор. Эта гниющая тварь познает всю силу возвращающегося бумеранга ее предательства.
Граф сделал вдох, чтобы загасить ярость, которая тенью отразилась на его лице, когда Стэнфилд упомянул обо мне. Презрительная ухмылка все еще не сходила с его лица.
— А вот это ты зря.
В мгновение ока он оказался рядом со Стэнфилдом и уже занес руку с когтями для удара, когда вперед выбежала медсестра, следившая за стариком Уингфилдом, и закрыла заведующего собой. Одно, как казалось на первый взгляд, легкое прикосновение острых когтей к ее горлу хирургически ровно отсекло ей голову, которая покатилась по полу комнаты в угол. По толпе пронесся рокот и безумный вой. Я оторопело смотрела на фонтанирующее кровью из шеи, извивающееся в конвульсиях тело.
Обронив серебряное распятие с рубином, заведующий упал на колени к обездвиженной погибшей медсестре и взвыл нечеловеческим голосом. — Нэнси!.. Нэнси!..
— Все равно, что индейку распотрошить к Новому году. Ничего особенного. — Владислав улыбнулся, попробовав кровь обезглавленной на вкус, облизав окровавленные пальцы, и наклонился к Алану, схватив его за горло и подняв в воздух, как пушинку, над толпой. Медперсонал замер. Ни звука, ни движения. Все просто продолжали шокированно смотреть на обездвиженное мертвое тело.