Да. Конца этому маразму, однозначно, не предвиделось. Окинув меня взглядом, достойным добровольного признания в том, что я сумасшедшая, Дэвид Теннант удалился из комнаты.
Рыжеволосая девочка, Лили, стало быть, стояла возле меня и смотрела мне в глаза самым искренним взглядом.
— По-моему, мамочка сегодня хочет, чтобы вы прогуляли уроки. — Я крепко зажмурилась, затем открыла один глаз. Ничего не изменилось. Я все также стояла посреди светлой маленькой комнаты, а рядом со мной вились дети Дэвида Теннанта. И мои… Тяжело выдохнув, я взяла ребятишек за руки и повела к двери. Все-таки какой-никакой опыт общения с детьми у меня был, пусть и с вампирскими, но, по сути, особой разницы нет. Все дети, не важно, какой нации, религии, цвета кожи хотят одного и того же. Весело играть, вкусно есть, сладко спать и пользоваться повышенным вниманием у родителей. А уж чего они хотят больше: крови или шоколада, особой разницы не имеет.
— Идем. — Натянуто улыбнулась я. — Только вам придется показать мне, где находится ваша школа.
Выставив детей за дверь и попросив пойти и проследить, чем занимается их папа, а затем доложить мне, я открыла дверцы шкафа. Долго копаться и выбирать, что надеть, было не в моих привычках, поэтому я сняла с вешалки обтягивающую белую блузку и черную юбку-карандаш и наскоро оделась, брезгливо отодвинув вещи Дэвида Теннанта от своих. Окинув себя взглядом в зеркале, пока расчесывала спутавшиеся за ночь волосы, я только улыбнулась, иронически вспоминая годы, проведенные в институте, где я предпочитала одеваться именно так. Чудачка, никем не понятая. Никому не нужная. Кроме единственной девушки, которую однокурсницы считали придурковатой. Елены Шеффер. Мгновенно мне стало стыдно. Я обещала ей звонить часто из Чикаго, но потом… Психиатрическая больница, Владислав, наш мир… Вот только если всего этого, и правда, не было, значит, она не могла и обидеться. Если, как говорит Дэвид Теннант, я тринадцать лет пребывала в Хартфорде, а затем в Бриджпорте, три года с ним встречаясь и десять лет живя в браке, значит, я просто не могла не общаться с лучшей, условно выражаясь, подругой.
Набрав по памяти номер Елены на телефоне, обнаруженном на прикроватном столике, я слушала гудки в трубке и молила, чтобы она не сменила номер и не переехала из Хартфорда.
— Алло.
— Елена. — Выдохнула я с облегчением.
— Лора, привет. Ну наконец-то. Я думала, ты так и забыла обо мне. Две недели не звонишь. А уж в гости вы с Дэвидом не приезжали к нам с Диланом целый месяц. Что у вас там такого стряслось? — Раздался взволнованный голос из прошлого в трубке. Моя подруга настойчиво и молчаливо ждала моего ответа, и я, поморщившись и выдохнув, выдала длинную тираду.
— Извини. Я… Последнее время все так чертовски сложно. Столько всего навалилось… Я сейчас уже опаздываю… Скажи мне срочно, как друг другу. В какую школу ходят мои дети, адрес, где я и кем работаю, и, самое главное, как я туда добираюсь… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только скажи, что у меня есть машина…
— Ты что, недавно с Луны свалилась? — Звучно расхохоталась Елена, но мне, честно говоря, не до смеха было.
— Можно и так сказать. Со звезды, светившей ярко и освещавшей мне путь, прямо в грязь я свалилась. Пожалуйста, Эли. — С нажимом повторила я.
— Хорошо-хорошо, записывай. — Отсмеявшись, посерьезнела она. — Школа Лили и Джека находится на Морано Авеню 20. Ты работаешь в кафе под названием ‘Рэйвен’ на должности бариста на Хиллингтон Роуд 15. На проходной не забудь представиться, как Лора Теннант. Если все так плохо с памятью, с тебя станется Лорой Уилсон представляться. А ездишь ты на такси. Номер вызова машины записан в твоем мобильном, как ‘Бриджпорт Такси’. Удачи.
— Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала. — Я повесила трубку, не попрощавшись, и вышла в холл. Дэвид уже переодел детей из пижам в школьные формы и предложил мне завтрак в виде пшеничных хлопьев с молоком. Отрицательно покачав головой и взяв детей под руки, я вышла из дома, на ходу набирая номер вызова такси. Вызвав машину к дому, номер которого я прочитала на здании, я внезапно увидела высветившийся на дисплее звонок от кого-то под именем ‘Любимый’. Закатив глаза, я нажала на кнопку ‘Принять вызов’.
— Не успел сказать. Ты умчалась стремительно. Не забудь отпроситься сегодня пораньше. Вечером в гости к нам приезжает твоя мать. Удачи. — Дав короткую сводку информации, Дэвид повесил трубку.
— Вот Дьявол. Только ее тут и не хватало.
Похоже, что последнюю фразу я все-таки произнесла вслух, потому что Джек и Лили начали визжать в полный голос и высоко подпрыгивать с криками. — Бабушка приедет! Бабушка приедет!
Коротко бросив таксисту, что мне необходимо высадить детей на Морано Авеню 20, я уставилась в окно на скучные пейзажи домов и супермаркетов, игнорируя режущую сердце боль по дому и тоску по мужу. Если бы мне дали хоть малейший, мизерный шанс вернуться, обнять любимого еще раз и извиниться за подлое бегство в новую, не отягощенную болью и мраком жизнь, я бы больше никогда его не оставила. Свет, которого я искала, ничего мне не дал. Любовь, взаимность и нежность, которые я желала получить от кого-то более мягкого, нежели он, также ничего мне не дали. Верните мне его тьму. Я погрязну в ней навечно. Пропаду, умру, но больше никогда его не оставлю… Владислав… Молю. Найди меня. Верни меня…
Дети снова загомонили, увидев мои слезы, но я не позволила им развить тему. Коротко и отрывисто поцеловав рыжих чертенят в лобики, я открыла дверь такси, и они, вприпрыжку, взявшись за руки, полетели в сторону веселой детворы, прогуливавшейся у здания школы.
— Хиллингтон Роуд 15. — Сухо бросила я.
Извинившись на проходной за опоздание и получив свой бейдж с именем Лоры Теннант, бариста кафе с ироническим названием ‘Рэйвен’ — Ворон, что опять пробудило во мне тоску по мужу, я ступила за барную стойку кафе к кофе-машине…
День тянулся медленно. Повезло еще, что клиентов оказалось немного, потому что премудростям кофейного сомелье пришлось учиться по ходу работы. Если все, действительно, так, как говорят Дэвид и Елена, неужели за тринадцать лет я не приходила в себя, работала и жила на автопилоте?.. Почему я ничего не помню?..
Ближе к концу рабочего дня отзвонился Дэвид, у которого сегодня явно был выходной, сообщив, что детей из школы он забрал, и чтобы я сама уже подъезжала, дескать Сара звонила, что она на пути к нам.
Дома, все еще нервная и раздраженная, я сожгла рыбу, а кастрюлю с супом опрокинула на себя, истерически матерясь, потому что ошпарила руки. Не знаю уж, насколько умелой кухаркой я тут была эти тринадцать лет… Сегодня явно не клеилось ничего вообще. Быть может, просто не мой день…
Застирывая пятна, оставленные супом на фартуке, я услышала звонок. Пробил час икс. Через две минуты входная дверь отворилась, и на пороге возникла моя приемная мать собственной персоной. Я обмерла. Я не видела эту женщину шестьдесят с лишним лет. Пыталась возненавидеть за то, как она со мной поступала. За то, что била и морально унижала… Но сейчас, увидев ее, вспомнив, как эта женщина часами сидела возле отказывавшейся засыпать меня, читая сказки об эльфах и других волшебных народах, когда я была совсем маленькой, как она практически засыпала, устав от работы в больнице, а я дергала ее за рукав и просила почитать мне еще немного о прекрасной принцессе роз и принце винограда, я не выдержала. Обняв Дэвида, Сара Уилсон повернулась ко мне, и тогда я, сама от себя не ожидая, кинулась к ней на шею, забыв даже снять фартук.
— Мам… Мам… — Я лепетала бессвязно, практически плача ей в плечо. Мне так не хватало ее тепла в детстве, что я практически заставила себя относиться к ней плохо и неблагодарно, повзрослев, но сейчас, увидев ее впервые за столько лет, я не сдержала эту маленькую Лору внутри себя, так тянущуюся к любви, заботе и пониманию.
Пару раз хлопнув меня ладонью по спине, Сара отстранилась, и лицо ее неприязненно исказилось. — Времена идут, а ты совсем не меняешься, Лора. О, Боги… Дэвид — просто святой мужчина, раз терпит тебя столько лет. Посмотри на себя, а!.. Прямо как в юности. Весь фартук в супе!..
Я отстранилась в ответ, и холод подернул внутри меня все скользким ощущением злобы и неприязни. Она всегда так делала. Каждый раз в порыве чувств с моей стороны, находила, чем одернуть, попрекнуть меня и ударить прямо в сердце. Внешним видом, характером, чем-либо еще. Показать мне, насколько я никчемна. Сказать, что я не заслуживаю того, чтобы даже быть женой какого-то рыжего ушлепка. Тепло испарилось, как и не было. Неприязнь к ней снова стала моей составляющей. Швырнув остатки супа на одну тарелку и пережаренную рыбу в другую, низко склонив голову со словами ‘Кушать подано, маман’, я развернулась, скинула фартук на пол, не потрудившись даже повесить его на стул, и хлопнула дверью своей комнаты, оставляя Сару наедине с Дэвидом и ее собственной шокированной миной. Конечно, она такого не ожидала от той послушной маме девочки, только закончившей институт, но правда в том, что я ей давно уже не являлась. Я прошла шестьдесят лет кошмаров и ужасов в своем мире. Любовь к мужу, боль и душевные муки, которым подвергала нас с ним Дэнелла Тефенсен, смерть родной бабушки, возвращение всех воспоминаний, террор и гонения Валерия-завоевателя выжгли меня окончательно. Я постепенно становилась неврастеничкой еще до побега из дома. Мои поздравления. Вырвав меня из своей среды, из мира, ставшего родным, неведомая сила решила закончить мое обращение в нестабильную астеническую неврозу окончательно.