– Тут автоматическое соединение.
– Отлично. – Райс нажал кнопку на обруче, и светодиод, вмонтированный в антенну, замигал синим.
– Угу… Соединились с вашим «Ремо».
– Отлично. А теперь смотрите.
Коммивояжер нажал вторую кнопку, и экран ноутбука стал черным, будто он самовольно нырнул в спящий режим.
– Эй! – воскликнул я.
– Все в порядке. Смотрите.
На экране стали мелькать разные образы. Ни один из них не задерживался на экране надолго. Период смены кадра – не более полсекунды.
– Видите? – спросил Райс.
Он снова нажал вторую кнопку, и на экран вернулся мой десктоп.
– Я вроде бы могу представлять что-то, но образы мелькают в моей голове так быстро, что ничего дельного не выходит. Ко всему, они ничем не связаны между собой – кроме того, что все их представил я. Та же проблема наблюдается и у многих других людей, у девяноста процентов среди всех, кто пробовал «Ремо» на себе.
– А что с оставшимися десятью процентами?
– У них либо слишком бедное воображение, либо депрессия, либо психическое расстройство. Один образ может полдня стоять на экране, и образ этот, надо сказать, будет некрасив и уныл. В общем, теперь вы, наверное, понимаете, почему мой чемодан забит под завязку?
– А не дадите попробовать? – неожиданно даже для себя самого спросил я.
Райс пожал плечами:
– Отчего бы и нет? Кто знает, может, именно вы станете моим первым покупателем. – Он хмыкнул. – И единственным.
– И сколько же стоит такая штуковина? – спросил отец, пока Райс настраивал диаметр обруча.
– Двести пятьдесят баксов, – с грустной улыбкой отозвался коммивояжер.
Отец присвистнул.
– Неслабо!
– Еще одна причина, чтобы ее не купить, – сказал продавец и вручил мне обруч.
Я надел «Ремо» себе на голову, посмотрел на экран.
– Позволь мне. – Райс потянулся и щелкнул ту самую вторую кнопку, отключающую монитор.
– И что теперь?
– Представь что-нибудь.
– Например?
– Не знаю… Ну представь, что ты режиссер и ты снимаешь фильм – такой, какой хочешь ты один. Никаких ограничений, предел – границы твоей фантазии. Понимаешь?
Я кивнул и сосредоточился.
– Гляди-ка, – сказал отец, указав на монитор. – Началось.
– То есть? – не понял Райс.
Он заглянул в монитор. Брови его поползли вверх.
– Черт побери, кто же засунул меня в эту коробку? – воскликнул забавный лупоглазый паук, появившись на экране.
Он почему-то стоял около потрепанной двери бара. Секунду спустя изнутри стали выходить огромные волосатые рокеры в банданах, жилетках и протертых на коленях джинсах.
– Ой-ой, – сказал паук и обхватил голову мохнатыми лапами.
– Это точно не записанный мультфильм? – спросил коммивояжер, ни к кому конкретно не обращаясь.
Один из байкеров повернул голову и, глядя прямо на Райса, заявил:
– Нет. Все мы – плод воображения Марти.
Отец и Филипп выпучили глаза.
– Ничего себе… – пробормотал мой папа и отхлебнул пива из бутылки.
– Вот это да! – вторил ему коммивояжер.
Тем временем на экране байкеры окружили паука. Восьмилапый монстрик затравленно огляделся по сторонам: выхода не было.
«В этот момент паук Билл понял – взбучки не избежать», – сообщил закадровый голос.
Байкеры прыгнули на паука одновременно. В этот же момент заиграла песня Red Hot Chili Peppers – Californication.
Отец с Райсом, раскрыв рты, смотрели, как паук борется с толпой рокеров, как пробирается между ног у одного патлатого верзилы и, прыгнув на мотоцикл, дает по газам. Рокеры вопят, бегут к своим байкам. Начинается погоня.
Из бара выбегает паучиха и кричит:
– А как же мой номер, Билл?
Отец усмехнулся и уважительно посмотрел на меня. Я старался не отвлекаться и потому никак не отреагировал на его взгляд.
– Это… это просто восхитительно! – воскликнул коммивояжер.
Он полез в карман, достал оттуда сложенный вчетверо платок и промокнул вспотевший лоб.
– Это просто… просто идеал! – не стесняясь в словах, продолжал он. – Ваш сын просто феномен!
– Я знаю, – сказал отец с улыбкой.
Поняв, что побег паука больше их не интересует, я вывел на экран титры. Это было невероятно легко: я просто представил их, и они появились на мониторе ноутбука.
– Нет, мистер Буга, это… да вы не представляете, что теперь начнется!
– И что же?
– Ваш сын станет мировой знаменитостью! Все кинокомпании, все центральные каналы будут биться за право подписать с ним контракт! Вы представляете, о каких деньгах идет речь?
К нашему общему удивлению, отец вовсе не обрадовался, когда услышал про деньги.
– Знаете, все это, конечно, звучит довольно здорово, – сказал он, хмуро глядя на продавца, – однако где большие деньги – там большие неприятности. А я не хочу, чтобы у моего сына были неприятности.