– Я пытаюсь доесть эту оскаровскую телятину, – прервала я, предвидя бесконечный спор впереди, который мог бы закончиться отказом епископа Арчера бесплатно выступить для ФЭД. – Можем мы поговорить о чем-нибудь другом?
Ничуть не смутившись, Джефф продолжил:
– Я знаю парня, который работает в конторе коронера. Он рассказывал мне, что однажды они ворвались в отделение интенсивной терапии в… Забыл, какой больницы. Короче, женщина только что умерла, а они зашли и вырезали у нее глаза для трансплантации еще до того, как приборы прекратили регистрировать признаки жизни. Он сказал, что подобное происходит постоянно.
Какое-то время мы сидели молча – Кирстен потягивала вино, остальные ели. Епископ Арчер, однако, продолжал смотреть на Кирстен с сочувствием и беспокойством. Позже, не тогда, мне пришло в голову, что он почувствовал, что в скрытой форме она физически больна, почувствовал то, что мы все упустили. Возможно, это было результатом его пасторской заботы, но я замечала подобное за ним неоднократно: он улавливал чью-то нужду, когда никто больше – порой даже сам нуждающийся – не осознавал ее или же, если и осознавал, не удосуживался остановиться и проявить заботу.
– Я испытываю большой интерес к ФЭД, – мягко сказал он.
– Как и большинство людей, – ответила Кирстен, но теперь она казалась неподдельно довольной. – Епископальная церковь допускает рукоположение женщин?
– В священники? – уточнил епископ. – Этого еще нет, но грядет.
– То есть, как я понимаю, лично вы это одобряете.
– Безусловно, – кивнул он. – Я весьма активно интересуюсь осовремениванием норм для дьяконов мужского и женского пола… Что касается меня, в своей епархии я не позволю употреблять слово «дьяконисса». Я настаиваю, чтобы как дьяконы-мужчины, так и дьяконы-женщины назывались дьяконами. Нормализация образовательных и воспитательных основ для дьяконов обоего пола позже сделает возможным рукополагать дьяконов-женщин в священники. Это представляется мне неизбежным, и я активно над этим работаю.
– Что ж, я действительно рада слышать это от вас, – сказала Кирстен. – Тогда вы заметно отличаетесь от католиков. – Она поставила свой бокал. – Папа…
– Епископ Римский, – прервал ее епископ Арчер. – Вот кто он на самом деле: епископ Римский. Римская католическая церковь. Наша церковь тоже католическая.
– Вы думаете, у них никогда не будет священников-женщин? – спросила Кирстен.
– Только когда настанет Parousia, – ответствовал епископ.
– Что это? – поинтересовалась Кирстен. – Вам придется простить мне мое невежество. У меня и вправду нет религиозного образования или наклонностей.
– И у меня тоже. Я лишь знаю, что, как выразился философ-идеалист Мальбранш, «не я дышу, но Бог дышит во мне». Parousia – Пришествие Христа. Католическая церковь, частью которой мы являемся, дышит, и дышит лишь посредством живительной силы Христа. Он – голова, а мы лишь тело. «И Он есть глава тела Церкви» [22], как сказал Павел. Это представление известно еще с Древнего мира, и это представление, которое мы в силах постигнуть.
– Как интересно, – отозвалась Кирстен.
– Нет, правда. Интеллектуальные вопросы интересны, равно как и случайные факты – например, количество соли, добываемое одной шахтой. Тема, о которой я говорю, определяет не то, что мы знаем, но то, что мы есть. Мы живем Иисусом Христом. «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит» [23].
Голос епископа был низким и глубоким, говорил он ровно. Во время своей речи он смотрел прямо на Кирстен, и я видела ее ответный взгляд, взгляд едва ли не раненого – как будто она одновременно и хотела услышать, и не хотела, пребывая одновременно и в страхе, и под очарованием. Я слышала проповеди Тима в соборе Божественной Благодати множество раз, и сейчас он обращался к ней, единственной, с той же энергией, какой воздействовал на огромное количество людей. Все это было для нее.
Какое-то время все опять молчали.
– Многие священники все еще говорят «дьяконисса», – сказал наконец Джефф, неловко ерзая, – когда рядом нет Тима.
– Епископ Арчер, вероятно, более всех борется за права женщин в епископальной церкви, – сообщила я Кирстен.
– Как ни странно, я думаю, что слышала об этом, – ответила она. Повернувшись ко мне, она спокойно начала: – Интересно, считаешь ли ты…
– Я был бы рад выступить перед вашей организацией, – прервал ее епископ. – Именно за этим мы здесь и собрались. – Он вытащил из кармана пиджака свою черную записную книжку. – Давайте ваш телефон, обещаю позвонить вам в течение нескольких дней. Мне придется проконсультироваться с Джонатаном Грейвсом, викарным епископом, но уверен, у меня будет для вас время.