8
И с тех пор Настасья ни разу не видела пресловутых капсул Берестова воочию — только на видеозаписях, которые очевидцы размещали в Глобалнете, пока тот не перестал существовать. Впервые она отыскала один из таких роликов (тайком от деда), когда ей исполнилось тринадцать.
В 2081 году Глобалнет еще не запретили, однако уже взяли под жесткий контроль. Так что Настасья понапрасну вводила в поисковые запросы слова трансмутация и transmutation: в ответ получала только ссылки на официальный сайт корпорации «Перерождение». Но потом — чисто случайно — она догадалась использовать английский синоним: transfiguration. И поисковик среди множества ссылок на романы о Гарри Поттере выдал ей электронный адрес: transfiguration.net. Это оказалось именно то, что она искала: сайт о трансмутации — как она есть.
Первое, что Настасья увидела, перейдя по ссылке — это карикатурный триптих в половину дисплея: император Нерон, Адольф Гитлер и Максим Берестов. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, под каждым из портретов имелась подпись. Но Берестова она узнала бы и так: её дедушка, Петр Сергеевич Королев, был его почитателем и даже держал у себя в кабинете портрет молодого ученого, которого, впрочем, совершенно не идеализировал. Автор же карикатуры изобразил великого генетика с глумливо искаженным лицом и с огромной пачкой банкнот в руках. А выноска в форме облачка возле его лица содержала слова: Нерону и Гитлеру не снился такой размах!
Настасья быстро проглядела сообщения на форуме, каждое второе — с предложением убить Берестова собственными руками. А затем щелкнула на вкладку с видеозаписями. И — да: она очень быстро нашла интересовавший её материал.
Оператор, выбравший себе никнейм killmax3000, заснял на видео полную картину экстракции — от начала и до конца. Снял её скрытой камерой, проникнув в одну из тюрем, где приводили в исполнении приговоры особо опасным преступникам. Так, по крайней мере, значилось в анонсе этого небольшого фильма.
«Теперь ясно, почему маму и папу так и не удалось отыскать — ни живыми, ни мертвыми», — только и подумала Настасья, когда посмотрела эту запись четыре раза подряд. И послушала дополнительный комментарий — про воду. Благодаря ему она уразумела и другое: почему именно пляжи так привлекают колберов.
После этого она покинула случайно обнаруженный ею сайт и на него не заходила больше никогда.
Глава 2. Семейные узы
27 мая 2086 года. Понедельник. Рига
1
— Дедушка, — Настасья, который было теперь восемнадцать, обратилась к Петру Сергеевичу Королеву, университетскому профессору шестидесяти двух лет от роду, — скажи, почему именно после исчезновения мамы и папы ты запретил нам с Иваром ходить в гимназию? Почему — не годом раньше? Я помню, что папа заводил речь о моем переводе на домашнее обучение, но ты его тогда не поддержал.
Они сидели в библиотеке её деда: просторной комнате, на двух высоких окнах которой всегда были опущены жалюзи, да еще и плотно задвинуты темные шторы, хоть окна и смотрели во двор.
В трех высоких шкафах стояли бумажные книги, а в центре комнаты располагались два письменных стола, один — дедушкин, другой — внучкин. За маленьким столом Настасья делала уроки с тех пор, как пошла в первый класс. Когда-то в этой самой квартире она проживала вместе с родителями, и после их так называемого исчезновения её дед решил, что они станут жить здесь. А последние девять лет за этим же столом, как за школьной партой, вместе с ней сидел Ивар, живший в том же доме, что и она, только этажом ниже. Петр Сергеевич учил их сам.
Сейчас Настасья расположилась за этим столом одна: Ивар должен был прийти только через полчаса, ровно в девять вечера. Они всегда занимались по вечерам — когда дедушка приходил из своей лаборатории при университете. И когда все соседи, с которыми можно было ненароком столкнуться на лестнице, уже сидели по домам. Хотя последняя проблема разрешилась еще года три назад. В их подъезде, кроме семьи Ивара и кроме самой Настасьи с дедушкой, теперь проживали только две пожилые супружеские пары, да и те — на первом и на втором этажах. При этом квартира Ивара находилась на третьем, а Настасьина — на последнем, четвертом этаже старого, возведенного еще в девятнадцатом веке, дома.
Дом этот при строительстве не был разделен на жилые подъезды: его предназначили для одного из городских присутственных учреждений. Только потом, уже после Второй мировой войны, его разбили на квартиры. И поделили на вертикальные секции, условно назвав их подъездами. Настасьин дед говорил, что в некоторых квартирах до сих прятались под обоями двери, через которые можно было попасть в соседнее парадное. Но сейчас Настасья думала не об истории дома — ожидала ответа на свой вопрос.