Медаль, созданная в кругу Оленина[178], отличается от этого прототипа прежде всего полным отсутствием «приземляющих» деталей, будь то реалистичная передача одежды и орденов или перечисление регалий вокруг изображения на аверсе. За счет отказа от реестра чинов и наград удалось избавиться от перегруженности текстом и добиться простоты и ясности композиции. Особенно удался аверс: над профилем баснописца располагается крупная надпись «Иван Андреевич Крылов», а под ним – «Родился 2 февраля 1768 года». В отличие от «медицинских» медалей, где присутствует только дата празднования юбилея, здесь на видное место вынесена дата рождения, что в сочетании с антикизацией портрета акцентирует мотив жизни, открытой к вечности, где единственной регалией «знаменитого баснописца» останется его бессмертное имя. Любопытно, что в медали использованы те же атрибуты образа живого классика, что и на празднике: лавровый венок и бюст работы С.И. Гальберга, с которого был вылеплен профиль Крылова[179].
В письме к Канкрину от 25 февраля Оленин просит министра поторопить Уткина с началом работы над штемпелем аверса; создание реверса тормозилось тем, что надпись для него еще не была утверждена.
А.П. Лялин. Медаль в честь 50-летия врачебной деятельности И.Ф. Рюля (аверс и реверс). © Русский музей, Санкт-Петербург
А.П. Лялин. Медаль в честь 50-летия врачебной деятельности П.А. Загорского (аверс и реверс). © Русский музей, Санкт-Петербург
Показательно, как эволюционировал текст этой надписи. Из двух вариантов, первоначально представленных Жуковским, при посредстве наследника, на утверждение императору, Николай не позднее 9 февраля одобрил более длинный (239 знаков[180]):
Однако сведущие в медальерном искусстве Оленин и Канкрин, понимая, что столь многословная надпись будет плохо выглядеть на небольшой медали, задумались над ее сокращением. В результате государю через Бенкендорфа был представлен на утверждение следующий вариант, содержащий всего 113 знаков:
Николай согласился и с этим, однако Оленин, судя по его письму к Канкрину от 25 февраля, надеялся еще сократить надпись. Вопреки этому итоговый вариант оказался промежуточным:
Длина надписи составила 132 знака за счет того, что в ее состав были возвращены два важнейших структурных элемента: упоминание о высочайшем соизволении и указание на общественный характер чествования. Таким образом самодержец включался в круг любителей русской словесности, а сама словесность получала высочайшую легитимацию.
К концу июля 1838 г. Санкт-Петербургский монетный двор отчеканил четыре первые золотые медали – для императора, великих княжон Марии и Ольги и самого баснописца[182]. Среди получивших золотые медали были также председатель Государственного совета, министры, М.М. Сперанский; серебряные медали предназначались «для раздачи разным значительным лицам», бронзовые – «для отправки в Париж барону Мейендорфу[183] и разным ученым обществам, а равно и для друзей Крылова»[184]. 30 августа в распоряжение Крылова были переданы десять бронзовых медалей; 1 ноября он с оказией послал такую медаль в Москву Загоскину[185]. К этому времени было в общей сложности выбито и роздано 35 золотых, 20 серебряных и 60 бронзовых медалей[186].
179
О том, что медальер использовал именно гальберговский бюст, говорит повторение характерного локона, падающего на лоб.
181
Отклоненный Николаем I вариант гласил: «С Высочайшего / соизволения / знаменитому русскому / баснописцу И.А. Крылову / в день его рождения / и пятидесяти летних / литературных успехов / от любителей / русской словесности / 2-го февраля 1838» (188 знаков).
182
См. письмо Канкрина Крылову от 29 июля при посылке ему золотой медали –
183
Имеется в виду А.К. Мейендорф, в описываемое время агент министерства финансов по мануфактурной части в Париже.
185
См.:
186
См.: