Ведьмак скомандовал филину спрятаться за камень и быстро зашептал увеличивающее заклинание.
В этот момент чудище что-то почуяло и открыло глаза. Понюхав воздух, оно завопило, раздулось и прыгнуло вперёд. Незаживающие раны только придали твари прыти и злости.
Но ведьмак и филин уже увеличились. Птица взмыла к потолку пещеры и исчезла во тьме. Ефрем же перекатился в сторону, спрятался за соседний камень и затаился.
Дождавшись, когда тварь повернётся спиной, ведьмак выпрямился и метнул в неё два ножа. Заговорённое оружие ушло в плоть чудища по самую рукоять.
Отчаянный рёв сотряс своды пещеры. Существо успело заметить, где прячется Ефрем, и рванулось туда. Тварь собрала все силы для последнего боя и теперь двигалась быстро, СЛИШКОМ быстро, чтобы успеть за ней.
В мгновение ока тварь нависла над ведьмаком. Он успел воткнуть в неё два ножа, но сильный длинный язык оплёл Ефрема, с силой сдавил, как заморский удав, ломая кости и не давая дышать.
Ефрем ощутил, как сломалось одно ребро, другое… Как выходит из него драгоценный воздух, а вдохнуть уже не получается.
В груди словно ворочались раскалённые угли.
И в этот миг на голову твари спикировал огромный и очень злой призрачный филин.
Но потерявший сознание Ефрем этого уже не увидел.
Глава 5
Кап. Кап. Кап-кап-кап.
Слух вернулся первым. Звук падающих капель, слышимый где-то на грани сознания, раздражал.
Потом ведьмак почувствовал лёгкое дуновение ветра на своём лице.
Дальше он почувствовал своё тело, и с этим ощущением пришла боль. Болело везде, но по-разному. Синяки на спине и руках ныли, затекшие ноги будто кололо иголками, а грудь горела огнём. Ведьмак попытался вдохнуть поглубже, но закашлялся от острой вспышки боли.
Он открыл глаза и увидел над собой призрачного филина. У птиц бедная мимика, и обычно сложно понять, что они чувствуют. Но сейчас на лице призрачного филина явно было выражено беспокойство и сочувствие.
Заметив, что Ефрем очнулся, филин радостно угукнул.
— И я рад, — сипло сказал ведьмак. — Тварь сдохла? Ты её развоплотил?
— Ух-ху! — с гордостью отозвался филин.
— Спасибо тебе!
Ведьмак с кряхтением поднялся на ноги. Всё тело ныло, а два сломанных ребра не позволяли вдохнуть полной грудью. Но это не беда! Ведьмак умел быстро сращивать переломы. Главное, чтобы та тварь не вернулась.
Он подошёл к валяющейся на камнях пустой шкуре. В самом деле похожа на лягушачью, только толстая и вся в серо-чёрных разводах.
Сосредоточившись, Ефрем сделал несколько пассов руками над шкурой. Да, она пуста. Сущность, пребывавшая в ней, исчезла из мира живых.
— Всё. Но такую тварь не убьёшь простым развоплощением. Давай доверим это дело огню.
— Угу!
Ведьмак тщательно полил шкуру своим зельем, а человеческие кости окропил, истратив на это всю бутылочку.
— Всеблагой неугасимый Огонь-Сварожич, очисти место сие, выжги скверну и не позволь ей появиться вновь, — начал заклинание Ефрем.
Наблюдавшая за ним птица издала тревожный звук.
— Мы успеем улететь. Оно не сразу разгорится. Это ведь не простой огонь. Обычный бы тут не справился.
Когда последние слова заклинания: “Да будет слово моё крепкО!” — прозвучали в воздухе, на шкуре появились язычки ярко-алого огня.
— Уменьшаемся и скорей отсюда!
…Призрачный филин с ведьмаком на спине уже подлетали к выходу, когда снизу донёсся глухой гул, и земля задрожала и заходила ходуном. Остатки брёвен выворачивало из стенок прохода, и старую шахту засыпало окончательно.
Но Ефрем и филин уже были снаружи.
— Ну всё, брат. Сослужил ты мне хорошую службу. Спас меня! Спасибо! — и мужчина поклонился, несмотря на сломанные рёбра и боль. — Теперь я сам… Тебе и я, и весь мир людей неприятны, знаю.
Но, на удивление ведьмака, филин не обрадовался, а наоборот, возмущённо закричал.
— Аааа! Вот что. Ты прав. Я не подумал, что до деревни далековато, а я изранен. Ещё раз спасибо! Вези до Гусевки.
В который раз за сутки Ефрем сел на спину призрачной птицы, и они взлетели.
А между тем светало. Солнце ещё не поднялось, но небо просветлело, раскрасилось в лимонные, золотые и алые тона. Весь мир казался умытым, нарядным и обновлённым.