Денисов и Антон пропустили вперед приехавших автобусом — это были в основном женщины — пошли следом.
— Смотри… — Денисов показал на вестибюль.
По другую сторону стекла, у тумбочки с ключами от комнат, сидели двое видимо, инспектора райуправления — и с ними Кучинская. Один делал вид, что занят разговором с бывшей дежурной, и, по всей вероятности, узнавал у нее фамилии и номера комнат людей, бравших ключи; второй наблюдал за приближавшимися к пансионату.
Оба сразу же засекли Денисова и Сабодаша, хотя вроде и не смотрели в их сторону.
Здесь же в вестибюле крутился Ниязов. Увидев своих, он пошел навстречу, после чего позы обоих инспекторов, сидевших с Кучинской, стали сразу менее напряженными.
— Сапронов здесь? — спросил Денисов у младшего инспектора.
Ниязов кивнул на регистраторскую, имея в виду кабинет директора.
Внутри оказались только Гилим и Сапронов. Директор пансионата выглядел растерянным, начальник отделения уголовного розыска, напротив, человеком, попавшим в родную стихию. В глазах Сапронова вспыхивали нетерпеливые огоньки, шрам на щеке горел.
— От-лично! — с расстановкой произнес Сапронов, увидев входящих.
Казалось, он особенно рад Антону, сразу заполнившему собой кабинет. —
Что-нибудь хорошего привезли?
— Нужно проверить, — сказал Денисов. Они поздоровались. — Ваш инспектор, что сидит в вестибюле у окна… Может, он видел кого-то, кто недавно приехал на машине?
— Я позову его, — вызвался Гилим. — Вам лишний раз появляться на людях не стоит. Плохо, что нет фотографии этого мерзавца!
— Скоро будет, — с напускной беззаботностью сказал Сапронов. — Если уже не поступила, пока мы сидим…
— Есть новости? — вски-нулся Сабодаш.
— Установлено, кем он в действительности является.
Особо опасный рецидивист. У него две фамилии — Леут и он же Кропотов.
Уголовная кличка Чепан. Последний раз судили в Алтынкуле, — Сапронов говорил как о давно известном. — За тяжкое телесное повреждение…
— Сведения из Бухары? — спросил Денисов.
— Недавно сообщили.
«Отпечатки пальцев на хрустале, — подумал Денисов. — Мертвый адвокат с нашей помощью довел следствие до конца».
Пока Гилим ходил, они .обменялись мнениями и по другому вопросу.
— Я собирался направить запросы на всех подходящих по возрасту, —
Сапронов кивнул на книгу регистрации отдыхающих, лежавшую на столе. —
Думаю, должно помочь.
— Кроме одного случая, — кивнул Денисов. — Иде:
ального. Если этот Кропотов приехал по документам человека, который действительно должен был прибыть сюда.
— Неужели такой дока? — Сапронов посмотрел недоверчиво.
— Не знаю, — сказал Денисов. — Видимо, скоро сообщат. Но я ни разу не слышал, чтобы он появился в одной и той же одежде. Даже маской пользовался.
Гилим вернулся с инспектором, которого Денисов и Сабодаш видели в вестибюле.
— Кто-нибудь приезжал на машине? — спросил у него Сапронов.
Инспектор не спеша, но и не медля достал из блокнота лист бумаги, на котором еще в вестибюле написал несколько слов, подал начальнику. Он не знал, можно ли называть фамилию вслух, Сапронову это могло не понравиться.
— "Смирнов Александр Иванович, — прочитал начальник отделения розыска.
— Номер 218".
Инспектор посчитал необходимым пояснить:
— Мне показалось, он инвалид на протезе. рле одолел вестибюль. На всякий случай я записал номер такси.
— Артист он, не инвалид, — сказал Сапронов. — Проверьте окна на первом этаже.
Гилим уже нашел в книге регистрации:
— «Смирнов Александр Иванович, город Орск, автокомбинат, диспетчер…»
— Кто с ним вместе в комнате? — спросил Денисов.
— Одну минуту!
Гилим снова вышел, вернулся вместе с Кучинской.
— Сосед Смирнова — бакинец, — Гилим заговорил прямо от двери. —
Положительный человек. Я его видел.
Под вечер ему всегда звонит жена. Мы можем сейчас его вызвать в коридор. Все точнее узнать.
Увидев в кабинете Денисова, Кучинска я кивнула — она гордилась поручением, но ее лицо было бледным.
Денисов не удивился бы, если, встретившись с ним глазами, бывшая дежурная крикнула бы что-то страшное, касавшееся и его лично. Например:
"Звонили из дому:
Лина и Наташка погибли!" Но это было уже денисовское состояние в данный момент.
— Оружие у всех есть? — спросил Сапронов.
У него с левой стороны, где висел пистолет, рука дазалась чуть скованной.
— Есть, — ответил за всех Антон.
Мимо кактусов зимнего сада они прошли к лестнице.
Шли порознь, каждый по себе — и отдельно и вместе.
Денисов заметил журчащий ручеек и цветущий кактус в середине зеленого теплого мирка вестибюля. w «Сколько был здесь — никогда не замечал…» близкая опасность всегда вызывала у него приступы обостренного внимания.
На втором этаже, у доски Почета, снова открытие:
знакомое лицо.
«Так и есть!..» — библиотекарша выглядела на фотографии угловатой.
Блестящими, казавшимися влажными глазами смотрела в самый центр объектива.
«К ней здесь хорошо отнесутся…» — он подумал о Белогорловой как о человеке, с которым рано или поздно придется встретиться.
"Если все сегодня пройдет удачно, — он, не останавливаясь, провел ладонью по деревянной раме доски. — А может, библиотекарша будет знать только следователя.
А я получу другое нераскрытое дело. Со многими потерпевшими знакомство инспектора остается односторонним…"
Денисов, Сабодаш и сам Сапронов составили группу захвата, два других инспектора вошли в группу блокирования.
Место Денисова оказалось у обычного в домах отдыха громадного, напоминающего бильярдный, шахматнрго стола. На широкоформатных полях толпились тяжелые, отливавшие лаком фигуры.
Вокруг на зтаже стояла тишина. ~ Денисов попытался проанализировать положение на доске — бросил. Партия была прервана в сложной обоюдоострой позиции.
В полуосвещенном коридоре, куда свернула Кучинская, темнели одинаково отстоящие друг от друга круглые дверные ручки, Ждать пришлось недолго.
Показалась Кучинская, — Его нет, — сказала она. — Но он приходил.
— А сосед? — спросил Сапронов.
— Сейчас пришел. Можно войти.
По одному все направились за ней. Случайно оказавшаяся в коридоре молодая отдыхающая, увидев стольких мужчин, улыбнулась: ей привиделось что-то вроде грандиозного пикника, устраиваемого у соседей.
«Человек более опытный сразу бы догадался, в чем дело…» — подумал
Денисов.
Сапронов, видимо, подумал о том же: Антона и обоих инспекторов рассредоточил на лестнице и в коридоре.
— Прошу, — сказал сосед «Смирнова» — пожилой горбоносый человек в спортивном костюме с широченными лампасами, лысый, с густыми обвислыми усами.
Сапронов, за ним Денисов вошли.
Номер оказался на двоих, гостиничного типа, с туалетом и сидячей ванной; две кровати с прикроватными тумбочками, журнальный столик, несколько стульев.
В ванной на стеклянной полочке стояло два стакана с зубными щетками и две мыльницы.
— Мы сейчас немного поговорим, — сказал Сапронов, представившись, потом, наверное, попросим вас временно перейти в другой номер…
Заметив изменившееся выражение лица собеседника, Сапронов уточнил:
— Постараемся, чтобы номер ни в коем случае не оказался хуже. И поможем перенести вещи. Это в ваших же интересах. А товарищи останутся пока здесь,
— Вот его кровать, — показал старик.
Кровать у окна была аккуратно заправлена коричневатым в полоску одеялом. В изголовье торком стояла подушка.
— Вот его шкаф.
В отведенной для второго постояльца половине Денисов увидел пальто деми, серую кроличью шапку, — В чем же он ушел? — спросил Сапронов.
— У него еще плащ с подстежкой. Кепка, — Большой меховой шапки, поинтересовался Денисов, — волчьей или собачьей, не видели?