Януш. Шарль Бодлер.
Марыля. Что?
Януш. Этим поэтом был Шарль Бодлер.
Марыля. Кажется да… Не помню.
Януш. Он написал знаменитые «Цветы зла».
Марыля. Он не любит фотоснимков.
Януш. Бодлер?
Марыля (смущенно). Нет, не Бодлер. (Быстро.) И карточки матери у него нет! А рассказывает скупо… Однажды упал с велосипеда! Расквасил нос и посадил себе синяк во всю щеку. Домой идти мать пугать? Она слишком впечатлительная натура. Он оставил записку «Я у дяди…э-э… Марека. Меня не теряй». А сам жил у своего друга, пока ссадины не прошли. Вернулся потом.
Старушка. Да неужели она ничего не заподозрила?
Марыля (махнув рукой). Сразу поняла, что мухлюет. Догадалась, где он прячется и даже почему.
Старушка. Нашла бы, привела домой и дала взбучку! Вот я своему…
Марыля (перебивает). Не хотела его расстраивать.
Каролина. Ужас!
Марыля. Когда он поехал воевать, она потеряла самообладание, рыдала, как сумасшедшая и все повторяла: «Я тебя переживу, я тебя переживу». Эшелон тронулся, провожающие побежали за вагонами. А она – нет. Так и осталась на одном месте. (Улыбнулась.) Он не видел. Он просто знал: она стоит и думает о нем. Она не такая, как все. (Тихо, но горячо.) Я буду хорошей матерью!
В подвал входят немецкий офицер Курт и солдаты. Все резко замолкают и встают. Офицер подходит к замотанному тряпьем юноше, хватает его за шиворот и сильно трясет. Затем срывает с его головы тряпье.
Курт (удовлетворенно). Еврей!
Повисла гнетущая, давящая тишина.
Юноша от отчаяния начинает по-детски хныкать. Немцев это забавляет, они похохатывают.
Узники напряженно молчат, никак не реагируя.
Курт (наигранно). Утю-тю!
Юноша неожиданно принимает громко, со звериными нотками в голосе выть, чем приводит в экстаз немцев. Они хохочут еще сильнее.
Офицер достает из кармана плитку шоколада и протягивает юноше, поглаживая при этом его по голове.
Юноша (по-козлиному тряся головой). Не надо… Не надо, не надо, не на-а-адо…
Курт распаковывает шоколад и буквально пихает юноше в рот дольки. Тот судорожно глотает. Немцы смеются.
Юноша в изнеможении опускается на колени и бьется головой об пол. Курт аплодирует, солдаты просто умирают со смеху.
Курт (брезгливо). Уберите! Ему не место среди людей.
Солдаты уволакивают юношу, который не перестает истошно кричать.
Курт, грациозно развернувшись, гордо удаляется.
Узники облегченно вздыхают, начинают садиться. Украинский мальчик молниеносно встает на четвереньки и принимается ползать по полу, собирая крошки шоколада и живо запихивая их в рот.
Старушка (плача). Зачем я дожила до старости?
Януш (приободряющее). Ну-ну!
Старушка. Почему это случилось с нами?!
Януш. Не знаю…
Старушка (гордо). Я презираю немцев как нацию!
Каролина. Тише!
Старушка (зло). Они – исчадие ада!
Януш (спокойно). Обыкновенные. Как все.
Старушка (украинскому мальчику). Не ползай у меня под ногами!
Украинский мальчик (не обращая внимания). Цэ ландрын! Добре! (Глядя на старушку). Глодна як вилк?
Старушка надменно подняла вверх голову.
Януш. Я слышала, что вы жили когда-то во Львове?
Старушка. Да! У нас с мужем был свой особняк. Пока его не разорили красноармейцы. Теперь Львов под немцами. (Горестно.) Когда же это кончится?!
Януш. Есть начало. Стало быть, есть и конец.
Старушка. Успокоила, пани, ничего не скажешь. А вы хорошо выглядите. Как вам это удается?
Януш. Я, конечно, польщена, но вы преувеличиваете.
Старушка. Нет-нет, что вы, что вы! Я знаю, что говорю.
Януш (грустно). Спасибо.
Старушка (всплакнув). А я высохла…
Януш (подхватив). И стала сладкая, как изюм!
Старушка (на одной ноте). Неужели я заслужила весь этот кошмар? (Страстно.) Наверное, мы разбудили дьявола! Поэтому солнце погасло! (Глаза зажигаются безумным огнем). Я буду молиться, чтобы всех немцев сожрала какая-нибудь страшная болезнь, чтоб они корчились в муках и умирали все до одного и не возрождались! (Горячо). От аномалий необходимо избавляться. Уничтожать. Только так. (Встает на колени).
Януш (поспешно). Не надо! Что вы, что вы…
Януш заботливо помогает старушке сесть.
Януш. Они обыкновенные. (Вздыхает). Видимо мы все долго заставляли их чувствовать себя в чем-то ущемленными. И, как всегда, нужен кто-то плохой, чтоб почувствовать себя хорошим. (Смотрит на старушку). Они делают так, потому что думают, что так будет лучше всем.