Сашка кивнула, ей всё понятно, но и страшно.
— Ты моя жена и не должна ничего бояться! Ты со всем справишься.
— Имя осведомителя можно не спрашивать?
— У стен тоже есть уши, — с непроницаемым лицом, ответил Тимур. — Как скоро ты меня можешь, вытащишь? Хочется насладиться медовым месяцем с молодой женой…
— Всё сказал? — с дрожью в голосе, раздражённая, спросила Сашка. — Зачем нужна была эта афера с браком? Я чувствую себя обманутой дуррой.
— Это моя гарантия. Как законный супруг…
— Теперь послушай меня, дорогой супруг, — девушка с трудом сдерживала волнение и злость. — Ты правильно сказал, что тебе доверять больше некому. После того как всё закончится мы разведёмся и я уйду от тебя! Это по части личных отношений…
— Обиделась? Глупая ты, Санька, — Тимур неожиданно изменил тон. — Может я тебя… — он замолчал, отвернулся к стене, как будто хотел скрыть от Александры вдруг вырвавшиеся наружу чувства, в которые ещё сам до конца не верил, не осознал. — Ни ко времени у нас случился этот разговор. Совсем всё не так я хотел сказать и не в этой обстановки.
Тимуру было абсолютно всё равно, что их разделяет металлическая решётка. Главное сейчас, чтобы исчезнувшая стена отчуждения вновь не встала между ними. А ещё ему очень хотелось привлечь её к себе, обнять и поцеловать.
Резвый, развернулся к ней и посмотрел в глаза. У Сашки внутри от этого взгляда всё перевернулось, первый раз он смотрел на неё так. Она молчала, шокированная недовысказанным признанием. "Можно обмануть словами — но глазами никогда. Он действительно испытывает к ней чувства, а она боится. Боится до дрожи в ногах, боится снова полюбить".
— Убирайся, — вдруг резко прохрипел Тимур, швырнув стул об стенку. — Убирайся!
В его взгляде уже не было любви, он был ледяной пронизывающий. Сашка в ужасе отшатнулась, по щекам потекли слёзы.
— Завтра тебя выпустят… — она встала и пошла к выходу.
Из здания СИЗО Александра выбежала. Её сердце колотилось.
Она знала, куда надо ехать, чтобы успокоиться и подумать. Девушка села в машину и выехала на дорогу.
Смерть не самое страшное, что может произойти, ужасней не знать, сколько ещё тебе отпущено — неделя, месяц, день, час… Страшно не умирать, а терять близких, любимых, а потом приходить на кладбище смотреть на кресты, памятники, надгробья и ждать своей смерти. Нет, это Сашка сейчас ощущала как никогда, она не боялась смерти, уже умирала два раза — один вместе с Виктором, второй с Олегом. Санька боялась за Тимура, боялась тех людей, которые в любой момент могут вновь принести смерть в её жизнь.
Александра прошла между кладбищенскими рядами протоптанной тропинкой, обогнула могилу и остановилась у двух больших надгробных плит. Боль заполнила её сердце и на глазах вновь появились слёзы.
— Прости…Виктор… — прошептала одними губами и прижалась лицом к холодной плите.
Она встала и подошла ко второй могиле, положила белые гвоздики, склонилась к ним и вдохнула в себя их аромат.
— Прости… — вновь тихо сказала Александра, теперь прося прощение у Олега.
Оглушённая ударами собственного сердца, села на скамейку, стоящую между плитами и погрузилась в раздумья. Впереди другая жизнь и в ней останутся только воспоминания, они будут прежними и никуда не денутся. Она всё думала, вспоминая всё что произошло в последние недели, понимая, что теперь не будит ничего как раньше, пути назад нет.
— Прощайте и помните, что я вас люблю…
Она провела рукой сначала по одной чёрной мраморной плите, потом по другой и тут внезапно почувствовала опустошение и лёгкость во всём теле. Прошлое отпускало её…
Отряхнув перчатки от снега, который здесь ещё местами лежал, Александра вышла с кладбища и пошла к машине. Усевшись на водительское сиденье, из сумочки вытащила телефон.
— Симка? Привет…
— Сашенька мила прости меня… — затараторила Серафима, перебив подругу. — Я не знала, что донор Константин.
— Теперь это не важно…
— Знаешь, а я и не знала, что он может быть таким… заботливым…Он постоянно сидит у кроватки Маши.
— Жук сейчас рядом?
— Вот как раз зашёл… Что случилось?
— Пока ничего. Передай ему… хотя нет… — Сашка положила трубку, не прощаясь, не имела она права вмешиваться в только что наладившуюся жизнь Симки.