Как выразился по этому поводу Красиков, «лавочка закрывается». Симметричным ответом народному вече сразу станет всенародный собор, созываемый в столице державы, во Дворце съездов, прямо в сердце главной Цитадели. Он-то и отзовется на братский призыв к объединению, его-то делегаты, включая иерархов церкви, посланцев диаспоры и, само собой, соседнего народа, и провозгласят в торжественной обстановке подлинное Общее государство. Его и возглавит умудренный опытом семидесятилетний президент. Это и будет его транзит, при котором обнулятся все прежние конституционные сроки. «Ясен пень, и конституция будет новая, общая», – завершил краткий политологический обзор Красиков.
– Самое главное условие – ваше вече должно быть мирным, – добавил технолог.
– А силовики? «Дядька»? Сюрпризов нам не подкинут? – спросил Игорь.
– С ними работают. Если не будет провокаций, всё пройдет гладко.
– Лихо закручено.
– Юлий Святославович в драматургии знает толк.
– Ты-то сам почему не летишь к братьям? – полюбопытствовал Егоров.
– У меня тут хренова гора всяких дел, – обезоруживающе признался Красиков. – Собор на кого, думаешь, повесили?
Игорь показал ему большой палец.
– Круто поднялся!
– Просто ловлю момент, – поделился рецептом счастья удачливый коллега.
Все необходимые материалы насчет транзита Игорю от него привез курьер. Так же, как и деньги. Было это уже вечером, когда стемнело. На подземную парковку, под видеокамеры, посланец Красикова заезжать не стал, и встретились за территорией ЖК, на берегу озера. Не выходя из салона своего джипа, Егоров забрал флешку, пересчитал крупные купюры и написал расписку. В плотном полиэтиленовом пакете была сумма на первоначальные расходы в рамках проекта и аванс для исполнителей. Что касалось его собственного денежного содержания, Игорь потребовал у коллеги пятьдесят процентов сразу. Тот не сопротивлялся.
– Фирма веников не вяжет, – с апломбом заявил гендиректор «Красного и черного».
Курьер, ни слова не говоря, забрал бумажку с подписью, пересел в свою машину и был таков.
Пока ехали по городу, Александра с любопытством крутила головой. Игорь не выказывал интерес настолько явно, дабы не уронить руководящее достоинство, однако тоже бросал по сторонам внимательные взгляды. Через братскую страну он лишь однажды проследовал транзитом, пересаживаясь в аэропорту на рейс до Праги, поэтому никаких достопримечательностей не увидел.
Столица была и похожа, и не похожа на главный мегаполис державы. Похожа прямыми улицами и проспектами, смешением архитектурных стилей – от архаичного имперского до новейшего, ультрасовременного, с элементами hi-tech. Не похожа явно меньшим потоком автомобилей и скромностью наружной рекламы. Народа, идущего по тротуарам во всех направлениях, тоже было в разы меньше, чем привыкли видеть зарубежные гости. Егоров сказал бы даже, что оказалось его на удивление мало.
– «Дядька» с тунеядцами борется, – лаконично пояснил Василий, когда он задал ему вопрос о народе.
Игорь вспомнил, как в братской стране принимали закон, по которому каждый ее гражданин был обязан трудиться. Нетрудящихся обложили огромным налогом. Для выявления паразитического элемента милиция периодически останавливала прохожих и требовала объяснений, почему то или иное лицо перемещается туда-сюда в рабочее время. С этой же целью устраивались облавы в кинотеатрах, магазинах и саунах. «Как у нас когда-то, при коммунистах», – подумал Егоров. Сам он в те сказочные времена только начинал посещать школу, а не сауны.
Миновав центр, LandRover свернул с очередного проспекта, сделал еще поворот и остановился внутри квартала, состоявшего из аккуратных белых коттеджей с красными, под черепицу, крышами. Кусты вокруг них были тщательно подстрижены, асфальт на улице и плитка у крыльца сияли чистотой. «Мыли с мылом, кажется», – отметил про себя Игорь. Квартал, судя по его облику, предназначался для класса, даже по меркам державы, выше среднего.
– Тут ваша резиденция, – сказал шеф корпункта. – Дом на четыре квартиры, мы арендуем номер два, на втором этаже. Соседи спокойные, не дебоширы.