Я поцеловал Голду в щеку и спокойно поклонился Делии, смотревшей на меня с выражением полного изумления, смешанного с озадаченностью, обидой, досадой и — не могло ли это быть насмешливой симпатией? Ко мне, заурядному Дрею Прескоту, только что выхваченному из жара и вонючего порохового дыма, устилавшего окровавленные шканцы моей жизни на Земле?
То, что она могла не встретиться со мной на причале, было исходом, к которому я был готов и в котором был вполне уверен. Но она ждала меня там, одетая в обыкновенную зеленую тунику и короткую юбку, в серебряных туфельках на ногах — одна жалко вывернута — и с камышовой сумкой в руке, заполненной всяческим добром — фляга с вином, свежий хлеб и палины .
— Лахал , Дрей Прескот.
— Лахал , Делия с Синих гор.
Масперо наблюдал, как мы отчаливали. Я достал пару весел и начал грести в старом знакомом ритме.
— Я подумал, что тебе, возможно, захочется посмотреть этим утром виноградники, — громко произнес я — эта фраза предназначалась для ушей Масперо — и направил лодку вниз по течению.
— Рембери ! — крикнул Масперо вслед.
Делия, сидевшая на корме, повернула к нему лицо, и мы хором крикнули в ответ:
— Рембери , Масперо!
Я вдруг задрожал в розовом свете Антареса.
Мы не увидели виноградников. Я сделал круг, двигаясь вдоль противоположного берега озера. Зеленое солнце, которое восходило и заходило в независимом цикле, отбрасывало на воды более темное свечение.
Я заплыл в устье реки Зелф.
Мы мало разговаривали. Делия рассказала, когда я спросил, что несчастье случилось с ней из-за падения с животного, которое она называла зорк , — я понял, что это было что-то вроде лошади — около двух лет назад. Она не могла объяснить, как попала в город савантов. Когда я упомянул о трех погибших мужчинах в желтых одеждах, она озадаченно нахмурила брови.
— Мой отец, — произнесла она сдержанно, — перевернул весь мир, чтобы найти мне лечение.
Дождавшись, когда мы поднимемся достаточно высоко по реке, чтобы оказаться за пределами досягаемости любопытных глаз, я причалил к берегу. Здесь мы позавтракали — и было очень приятно сидеть в своей старой лодке-листе под изумрудным и алым солнцами Антареса, рядом с девушкой, которая интересовала и привлекала меня. И осушать вместе кубки с пряным рубиновым вином, есть свежеиспеченный хлеб, покусывать душистый сыр и жевать сладкие палины .
На берегу я сбросил белую рубашку и брюки и облачился в кожаную одежду охотника, спрятанную под сложенным одеялом на дне лодки. Мягкая кожа обвивала мне талию и скреплялась широким черным поясом с золотой пряжкой — призом, добытым мной на арене. Через левое плечо на кожаной перевязи висел меч савантов. Левую руку я обмотал прочными кожаными ремнями.
Я также надел кожаные охотничьи перчатки, одновременно гибкие и крепкие, с завязками на запястьях. Охотничьим сапогам предстояло еще оставаться в лодке, до тех пор, пока не понадобится двигаться пешком: не люблю носить обувь на борту судна, хотя мне и пришлось это делать, когда я стал ходить по юту.
Единственным предметом экипировки, которая не принадлежала к охотничьей экипировке савантов, был кинжал. Он, конечно, тоже был изготовлен в городе, но сделан из холодной стали и не обладал способностью парализовать, не убивая. Не единожды я спасал себе жизнь в свалке абордажа или при штурме, быстро убивая ножом в левой руке, — как я понимаю, в старину такое оружие называлось мэнгош [12]. Теперь он снова послужит мне.
Делия удивленно воскликнула, когда увидела меня, но мигом вновь обрела привычную уравновешенность и насмешливо окликнула меня:
— И на кого же ты сегодня охотишься, Дрей Прескот? Наверняка ведь не на меня?
Обладай я более чувствительным характером, я ощутил бы себя дураком. Но я чересчур хорошо осознавал, что ждет впереди, чтобы позволить мелочам заставить меня свернуть с выбранного пути.
— Отчаливаем, — лаконично сказал я, сел в лодку, взялся за весла, и мы отплыли.
Если Делия и испытывала страх перед пребыванием в лодке наедине с мужчиной, то не показывала виду. Она до некоторой степени разобралась в характере савантов и знала, что такого поведения, как, например, у жителей Гаха, в этом городе не потерпят. Снаружи — да, в пределах других городов — да, поскольку то, что они там делали, никого другого не касалось. В родном Дельфонде неторопливая полуденная прогулка с мужчиной по реке означала определенно не более и не менее того, чего желали оба ее участника.
Когда я вытащил лодку на берег у подножия первых порогов и помог Делии выбраться, она поглядела на меня полными недоумения глазами.
— Ты должна идти со мной, Делия.
Она резко дернула головой, когда я назвал ее по имени. Но у меня не было времени обдумывать, что это означает. Разумеется, это имело какое-то отношение к тому, как я обратился к ней, но не к пути, на который мы ступили.
Мне пришлось ее нести. Делия, должно быть, угадала кое-что из задуманного мной, и я был совершенно уверен, что она не испытывала ни малейшего страха — или же, испытывая его, не позволяла мне заметить.