обоих к огню.
- Пойдемте сядем, и я все расскажу.
Томми устроился на деревянной лавке с высокой спинкой. Джонни грациозно
свернулся на полу и потянулся к светловолосой девушке, сидящей на одном из
пуфов. Та, улыбнувшись, соскользнула к нему на пол.
- Парни, это Стелла Кинкайд, и, к вашему сведению, мы подписали контракт на
целое лето с Шоу Муркока.
Стелла Кинкайд, тоненькая и маленькая, как ребенок, носила клетчатую юбку и
пушистую кофту. У нее было заостренное личико, светлая кожа и очень короткие
вьющиеся серебристые волосы, спадающие на виски прихотливыми завитками.
Руки ее были жилистые, с красными сухими костяшками. Худые ноги выглядели
неловко в грязных кожаных туфлях.
Марио вежливо ей улыбнулся.
- Танцовщица? Акробатка? Балерина?
- Воздушный гимнаст, – вызывающе поправил Джонни. – Была эквилибристкой, делала мертвые петли, но сезон мы закончили на двойной трапеции. Нас
объявляют как Фрэнки и Джонни, представляете?
- Шоу Муркока? Они на ярмарках выступают?
- Смешанное шоу, – тихо вмешалась Стелла. – Иногда дают представления на
ярмарках, иногда сами по себе, чтобы привлечь народ.
- Сюда мы приехали, чтобы подготовить хороший номер и попросить Люсию
помочь с костюмами и реквизитом, – объяснил Джонни. – Папаша Тони был
крайне великодушен. Я ожидал, что он прикажет нам больше не осквернять его
жилье своим присутствием, но он ответил, что двери открыты для всех членов
семьи. Что было очень достойно с его стороны, если учесть…
- Он очень даже достойный старик, не забывай об этом, братец Джон.
- Слушай, – сказал Джонни, – мы унаследовали кучу оборудования и, когда
сматывались, попросту сгрузили все в багажник. Я и половины толком не видел.
Что-то еще осталось от Терезы, так ведь? Лу сказала, ты будешь знать. Я
рассказывал Стелле…
Внимание Томми ослабло. Он пытался осмыслить происходящее. Папаша Тони
поприветствовал его и куда-то исчез… Томми чувствовал себя в окружении
странных, не совсем реальных теней, которые появлялись и пропадали. Даже
Марио выглядел ненастоящим. Яркий франтоватый Джонни, величавая Люсия, хрупкая, похожая на фею, Стелла, сидящая возле Джонни на коленях, - все они
ускользали из фокуса, как герои костюмированного шоу. Томми принялся
разглядывать ковер. Тот был протерт едва не до дыр, а возле его ботинка
красовалось выжженное пятно, и несомненная реальность этого ковра привела
Томми в себя. Это был просто дом, только большой и странный. Дом, а не
зловещий замок. Большой старый дом, заселенный большой шумной семьей.
К Томми подошел приземистый крупный мужчина с вьющимися седыми волосами.
- Они о реквизите часами могут болтать. Познакомься с моими детьми. У меня
дочка как раз твоего возраста.
Меньше всего Томми хотелось с кем-то знакомиться, но он послушался.
- Я Джо Сантелли. Это мой сын Клэй и дочь Барбара.
Клэя Томми выбросил из головы сразу: тот был круглолицым темноволосым
мальчиком лет восьми. Гибкая утонченная Барбара растянулась на полу, слушая
Джонни и Марио, но, когда заговорил отец, повернулась и села. У нее тоже были
раскосые экзотические брови Сантелли. Томми решил, что Барбаре около
двенадцати.
- Привет, Томми. Как в местной психушке приземлился, правда? Обычно мы
пытаемся быть цивилизованными людьми, но на Новый год… ну, это, наверное, из-за того, что мы собираемся всей кучей. И это еще тихо. Лисс в Сан-Франциско, а дядя Анжело где-то в Мексике.
- Томми, – сказал Джо, – я когда-то знал твоих родителей. Они по-прежнему
работают вместе?
- Нет, сэр. Мама больше не выступает.
- Жаль. Хорошие дрессировщицы – такая редкость. Был как-то, помнится, у Бесс
смешанный номер с гепардами и тигром…
- Я был слишком маленьким, чтобы запомнить, но видел фотографии, – кивнул
Томми.
Его поразило, что Джо вспоминает работу матери, а не отца.
Барбара смотрела на Томми с нескрываемым любопытством.
- Сколько тебе лет?
- Пятнадцать, – ответил Томми, накинув себе пять месяцев.
- Мне будет двенадцать зимой.
- Ты тоже воздушный гимнаст? – вежливо поинтересовался он. – Ну, как вся
семья и все такое.
Барбара обвила тонкими руками подтянутые к груди колени.
- Люсия иногда пускает меня покачаться. Когда у нее есть настроение стоять и
скучать, глядя на меня. По-моему, я бы могла начать учиться, но Лу мне здесь не
помощник, а Марио пока отказывается.
Она улыбнулась, показав ямочки на щеках.
- Ну, мне было тринадцать, когда я начал, – утешил Томми. – И к тому времени я
уже долго выступал в воздушном балете. Наверное, я сильнее тебя.
- Я сильная, – заспорила Барбара. – Я шесть лет хожу в балетную школу, а от
этого становишься таким же сильным, как от акробатики. Так Марио говорит.
Томми заметил, что из всех Сантелли только Барбара называет его сценическим
именем. Да еще Джонни – но тот говорил с иронией, явно в шутку.
- Все девочки семьи в обязательном порядке занимаются балетом, – вмешался
Джо Сантелли. – Люсия была весьма хороша, и Элисса могла бы быть. Тереза, конечно, профессионально танцевала. Я не против, чтобы Барбара училась
летать, но иметь в семье балерину тоже было бы неплохо…
Маленькая, почти бестелесная женщина, утонувшая в глубоком кресле, вдруг
пошевелилась и произнесла что-то на итальянском. Она была совершенно седая, укутанная до подбородка в толстую белую шаль ручной вязки. Но лицо ее, морщинистое, бледное, как череп, имело тонкие черты и красивые брови, присущие всем Сантелли. Высоким приятным голосом она жалобно спросила:
- Это Рико? Почему он не подойдет поговорить со мной?
- Нет, нет, Nonnina, – мягко ответил Джо. – Это новый партнер Мэтта, Томми.
Томми, это моя бабка.
Томми решил, что, судя по виду, женщина могла приходиться бабкой кому угодно
– даже Папаше Тони. Повинуясь жесту Джо, он принял хрупкую сухую руку.
- Рад знакомству, мэм.
Выцветшие глаза смотрели с тревогой.
- Мы давно тебя ждали, – раздраженно сказала она, моргая.
- Я не… – изумленно начал Томми.
- Не надо, – шепнула Барбара. – Не спорь. Она не знает…
- Я прекрасно понимаю, что происходит, Люсия, – на удивление резко перебила
старушка. – Думаешь, я не знаю, что сейчас Новый год? Вы, молодежь, все такие
же. Никакого уважения к порядку!
Она говорила по-английски очень хорошо и чисто, но что-то в ее интонации
выдавало: этот язык ей не родной. И акцент усилился, когда она продолжила:
- Рико, если бы ты послушал отца, не проводил все свое время с этими
недостойными людьми, с этими хулиганами... – она запнулась и пробормотала
тихим неуверенным голосом: – Люсия… кажется, Люсия тебя ищет…
В дверях появилась Люсия Гарднер, и Марио вдруг очнулся.
- Все, Джонни, позже поговорим, – бросил он, поднялся на ноги и в два шага
оказался рядом с Томми. – Пойдем выберем тебе комнату, пока кто-нибудь
другой ее не заграбастал.
Наклонившись к старушке, он коснулся губами увядшей щеки.
- Buon’ giono, Nonnina, come sta?
Она улыбнулась ему дрожащими губами, затем проговорила что-то по-
итальянски.
- В чем дело? – шепотом спросил Томми. – Я ее огорчил?
Марио прикусил губу.
- Нет. Но она спрашивает, почему Рико не подходит и не целует свою маму.
Старушка – вид ее стал жалкий и несчастный – в смущении смотрела то на Томми, то на Марио полными слез глазами.
Повинуясь порыву, Томми, как только что Марио, наклонился и поцеловал
морщинистую щеку. Улыбнувшись, женщина положила ладонь ему на лицо и
принялась что-то говорить – пока Марио не убедил ее его отпустить.