Кровь снова заливала Марио лицо. И когда их руки сцепились, несколько капель брызнули и на Томми, но Марио держался надежно, залихватски улыбался и ни на что не обращал внимания.
— Ты… — процедил Томми, — совсем без мозгов.
Впрочем, улыбка Марио невольно отражалась и на его лице. Это был прежний Марио. Лет десять назад он вполне был способен выкинуть такую штуку.
— Отпусти меня, Везунчик, — сказал Марио. — Пойду в сетку, у Стеллы снова плохо с глазами. Думаю, даже Мейсон согласится, что на сегодня с нас хватит.
К тому времени, как они спустились, глаза Стеллы покраснели, веки распухли, и по щекам катились слезы. Марио тоже следовало умыться и остановить кровь. Томми повез их домой, но, когда они уже подъезжали, Стелла, очень бледная, сжалась в углу сиденья и заплакала:
— Томми, я ничего не вижу. Совсем ничего! Я боюсь!
— Тише, тише, милая, — Томми, обогнув машину, помог ей выбраться. — Ну-ка, держись за мою шею.
Он понес ее по ступенькам, бросив Марио:
— Вызови доктора. И пусть едет сюда. Если будет настаивать, чтобы мы приехали сами, не слушай.
Он опустил Стеллу на кровать и сел рядом, держа ее за руки. Она продолжала плакать.
— Томми, мне страшно! Я ослепну?
— Нет, нет, — утешал он. — Держись, сейчас приедет доктор.
Позвали Джонни, он задал несколько быстрых обеспокоенных вопросов, сгреб Стеллу и принялся утешать:
— Все хорошо, детка, все будет хорошо, это просто яркий свет.
А потом гневно набросился на Марио.
— Тебе что, мозгов не хватило предупредить ее не смотреть на прожекторы? — бушевал он. — Ну разумеется, нет… у тебя и самого с глазами почти то же самое.
И правда, глаза Марио покраснели, веки начали припухать.
— Джонни, я не знал…
— Ладно, это не так уж страшно, — Джонни продолжал обнимать жену. — Через пару дней она будет в порядке. Но тебе лучше и самому показаться доктору, Мэтт. Пусть на твой нос посмотрит заодно.
— Да, наверное. Похоже, на этот раз я все-таки его сломал. Стелла не виновата… она не видела, что делает… но у меня там что-то хрустит.
Прибывший доктор подтвердил диагноз Джонни.
— Такое случается: слишком резкое освещение вызывает конъюнктивит. Я нечасто сталкиваюсь с подобными случаями, большинство актеров осведомлены, что не следует смотреть на свет. Вы впервые участвовали в съемках, миссис Гарднер?
Кому-то следовало вас предупредить.
Стелле прописали капли и несколько дней постельного режима с повязкой на глазах. Доктор также подтвердил, что нос Марио сломан, хотя и не слишком серьезно, и провел тампонирование — весьма неприятную процедуру. Когда доктор ушел, предупредив обоих о необходимости через день-два приехать для повторного осмотра, Джонни сказал, что нужно связаться со студией и настоять на возмещении счета за лечение и потерянное время.
— Так или иначе, — добавил он, глядя на лежащую Стеллу, — благодаря этому случаю я кое-что, наконец, решил. Твердо.
— Что, Джонни?
— Отныне…
Тут в комнату вбежала Сюзи, влезла к Стелле на постель, и разговор пришлось прервать, чтобы ее успокоить. Стелла с улыбкой обнимала перепуганную девочку.
— Все хорошо, Красотка, я просто посмотрела на слишком яркий свет. Это то же самое, что смотреть на солнце. Чего, к слову, ни в коем случае нельзя делать.
Джонни решительно сжал губы и вышел в коридор. Марио и Томми направились за ним.
— Отныне Стелла и шагу не сделает на эту проклятую площадку без меня! Вы же знаете, какая она. Будет молчать и терпеть! Так и знал, что должен был сегодня пойти с вами!
Марио горько улыбнулся. Голос его гнусавил от слоев марли в носу.
— Согласен, Джонни. Я же говорил, что нам нужен менеджер.
— Кто нужен тебе, так это хранитель! Один из этих человечков с белыми крылышками! И как можно хотеть летать, ума не приложу!
ГЛАВА 17
Оставшиеся эпизоды полета без инцидентов отсняли несколькими днями позднее. Их работа над фильмом была завершена — остались лишь сцены после открытия цирка в Мэдисон-сквер-гарден. До открытия было меньше двух недель. Первый состав уже путешествовал по стране, чтобы потом присоединиться к генеральным репетициям в Гарден. Одна из этих репетиций должна была проводиться с той же ряженой массовкой и со всеми номерами, полностью воссоздавая атмосферу тех дней, когда Барни Парриш правил центральным манежем.
Рэнди Старр приезжал в дом Сантелли и сумел уговорить Люсию посетить Нью-Йорк — посмотреть на звездную премьеру ее сына, позицию, которую она сама занимала столько лет.