В дверях появилась Люсия Гарднер, и Марио вдруг очнулся.
— Все, Джонни, позже поговорим, — бросил он, поднялся на ноги и в два шага оказался рядом с Томми. — Пойдем выберем тебе комнату, пока кто-нибудь другой ее не заграбастал.
Наклонившись к старушке, он коснулся губами увядшей щеки.
— Buon’ giono, Nonnina, come sta?
Она улыбнулась ему дрожащими губами, затем проговорила что-то по-итальянски.
— В чем дело? — шепотом спросил Томми. — Я ее огорчил?
Марио прикусил губу.
— Нет. Но она спрашивает, почему Рико не подходит и не целует свою маму.
Старушка — вид ее стал жалкий и несчастный — в смущении смотрела то на Томми, то на Марио полными слез глазами.
Повинуясь порыву, Томми, как только что Марио, наклонился и поцеловал морщинистую щеку. Улыбнувшись, женщина положила ладонь ему на лицо и принялась что-то говорить — пока Марио не убедил ее его отпустить.
Люсия ждала в дверях.
— Ты для всех нашла место, Лу? — спросил Марио.
— Думаю, да. В комнате Барбары двуспальная кровать. Туда пойдет Стелла, а Барбаре на эту зиму придется смириться с соседкой. Когда приедет Анжело, я возьму Тессу к себе. А он устроится с Папашей. Лисс и Дэвид поселятся в комнате Анжело, рядом с детской. Томми пойдет в твою комнату. Джонни может спать с Клэем, или поставим кушетку в швейной мастерской. Пусть сам решает.
Вам помочь обустроиться?
— Нет, сами справимся. Тебе лучше поговорить с бабушкой. Она приняла Томми за дядю Рико.
— Madre Santissima! Он…?
— Все нормально, Лулу. Он повел себя, как настоящий Сантелли. Но лучше бы тебе ей объяснить…
— Знаю. Ладно, Мэтт, отведи его наверх.
И Люсия направилась к старушке.
Широкую извилистую лестницу укрывал потертый темный ковер, но пролеты были просторные, с красивыми балюстрадами из вишни. Двери вдоль коридора второго этажа были полуоткрыты, позволяя мельком увидеть комнаты. Комната с желтыми обоями, детской кроваткой и кроликами на линолеуме; большая светлая комната с розовыми занавесками; темная комнатушка с открытыми шкафами и горой одежды на полу.
— Ты уже, наверное, понял, — сказал Марио, когда они завернули за угол, — что моя прабабка немного не в своем уме. Она не всегда нас различает. Если будет называть тебя каким-то другим именем, поступай так же, как сейчас, — просто отвечай. Ей почти девяносто четыре. Папашу Тони она узнает почти всегда — тот ее старший сын. И матери обычно удается до нее достучаться, хотя она через раз зовет Люсию Кларой — это была жена Папаши Тони, моя бабушка. А вот остальных… Ну, мы с Лисс с детства привыкли.
— Джо сказал, она его бабушка, — Томми все еще пытался разобраться в родственных связях. — Джо — брат Папаши Тони?
Даже прозвучало нелогично.
— Что ты! С чего ты взял? Нет, он брат моей матери… А, ну да. Волосы. Они давно уже седые… Он поседел лет в сорок. Джо старше Люсии, но ненамного. Его жена, Стейси, умерла несколько лет назад. Она не была гимнастом.
Марио открыл дверь в конце коридора.
— Вот, моя старая комната. Здесь ты и поселишься. Следующая дверь — Клэя, напротив — Барбары. Мимо старой комнаты Лисс и детской мы уже проходили.
Ванную придется делить с детьми. Здесь есть еще одна, под лестницей. Джо, Nonna и Папаша Тони живут в другом крыле, а Анжело вон там, — он показал. — На третьем этаже есть еще комнаты, но весь этаж закрыт уже давно. Отопление влетало в копеечку. В задней части дома бывший бальный зал. Он высотой во все три этажа и не намного меньше «Холливуд-Боул».
Шагнув в комнату, Марио покачал головой.
— Вижу, Люсия принесла твой чемодан. Могла бы попросить кого-нибудь из детей. Спина у нее уже не молодая.
Спальня была темная и узкая, со старомодными полосатыми обоями и потемневшей громоздкой мебелью, из-за которой внутри казалось еще теснее.
Большая кровать, огромный комод с зеркалом, одинокий стул.
— В шкафу и ящиках осталось мое барахло, — предупредил Марио. — И тебе наверняка придется терпеть мое соседство время от времени, если репетиции станут частыми. Раз уж мы все в этом году парочками…
Он подошел к окну и раздернул тяжелые занавески.
— Случая не подвернулось сказать этого внизу… но я рад, что ты здесь, Томми.
— Я тоже рад.
— Я рассказывал тебе про дядю Джо, да? — Марио сел в изножье кровати. — Когда-то они были звездами номера… гвоздем представления. Мы выступали у Старра тогда. Большое Шоу… центральный манеж. А потом… лет девять назад… произошел несчастный случай.
— Папа что-то такое упоминал. Только мама не захотела обсуждать при мне. А что тогда случилось, Марио?