Я знаю, что моя задача неблагодарна. Всякий сдвиг с установившейся позиции всегда неприятен. Наша теперешняя позиция есть позиция крайнего индивидуализма. Древнее церковное сознание знало, что надо быть всегда вместе (coinh pantez), собранными на одно и тоже (Epi to auto). Мы сейчас почти никогда не бываем все вместе, но каждый за себя и для себя. Преодолеть эту замкнутость не всегда просто и легко, а особенно нелегко выйти на вселенские просторы церковной жизни. Но не будем обманываться: подлинные вселенские просторы открываются только в Церкви, а не вне ее. А если в Церкви, то тогда, когда мы «все вместе» собраны на одно и тоже, т. е. когда мы собираемся в Церковь.
Глава 1. «Когда вы собираетесь в церковь…»
I. «Всегда все и всегда вместе» [1].
1. «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам…» [2]. В половине второго века Евхаристия именовалась собранием. Это наименование прочно держалось в продолжение многих веков. Даже в конце V–гo или в начале VI–го века автор «О церковной иерархии» продолжал называть Евхаристию «таинством собрания и приобщения». Во время Иустина римские христиане собирались на Евхаристическое собрание в одно место в день солнца. Это первый день планетной недели, соответствующий нашему воскресенью. «В первый день после субботы…» (Мт. XXVIII, I). Для первых христиан воскресенье было первым днем недели. Оно было началом нового творения Божьего во Христе через Его воскресение. Так было и в Римской церкви: день солнца был по планетной неделе «первый день после дня Сатурна». Самая значительная церковь того времени имела только одно Евхаристическое собрание. Мы не имеем никаких сведений, что в ней происходили одновременно в «день солнца» другие Евхаристические собрания. Христианское сознание второго века еще исключало возможность устройства Евхаристического собрания для отдельной группы членов местной церкви. Всегда все и всегда на «одно и тоже» «epi to auto», т. е. на Евхаристическое собрание. Термин «epi to auto» стал обозначением самого Евхаристического собрания.
«Господь ежедневно прилагал спасаемых к одному и тому же (epi to auto)» (Деян. II, 47) [3]. Иустин Мученик употребил тот же термин, чтобы показать о каком собрании в день солнца идет речь.
Так с первых дней после Пятидесятницы быть или состоять в Церкви означало участвовать в ее Евхаристическом собрании. Где Евхаристическое собрание, там Церковь, и где Церковь, там и Евхаристическое собрание. Позднее идея греко–римского «города» (poliz — civitas), проникшая в церковное сознание, изменила это основное положение первоначальной евхаристической эклезиологии. В пределах городской церкви епископа появился ряд Евхаристических собраний, в которых пресвитерами совершалась Евхаристия, независимо и отдельно от Евхаристии, совершаемой епископом. Вместо единого евхаристического собрания, как принципа единства местной церкви, появляется новый принцип: греко–римский город, определяющий единство местной церкви, возглавляемся епископом. В столкновении этих принципов «город» преодолевает и отстраняет евхаристический принцип. В эпоху Иустина Мученика принцип города был совершенно неизвестен. «У нас бывает собрание в одно место всех живущих по городам или селам».
Всегда все и всегда вместе собирались римские христиане, чтобы всем вместе праздновать день воскресения Христа. Под наблюдением полиции, под страхом наказания и часто под угрозой смерти тянулись они к одному центру — к источнику церковной жизни — и близко, и далеко живущие. Многие из них за исповедание, что Христос есть Господь (Kurioz) отдавали свою жизнь, принося свои тела в жертву Богу, но и своей жизнью они показывали, что у них один Господь–Христос. Одна трапеза Господня, и все едины на ней и каждый вместе с другими.
Не будем идеализировать одну из героических страниц истории церкви. И во время Иустина Мученика, как и в наше время, многие отсутствовали на Евхаристическом собрании. Были больные и престарелые, были настолько далеко живущие, что они не могли каждый «день солнца» собираться «epi to auto», были занятые в этот день, были, наконец, рабы. «Посмотрите, братия, кто вы призванные; не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но Бог избрал немудрое мира… и немощное мира… и незнатное мира и уничиженное и ничего незначущее, чтобы упразднить значущее» (I Кор. I, 26–28). Немудрых, уничиженных и незначущих было большинство. Только в IV–м веке «день солнца» был объявлен праздничным. В течение трех веков этот день был рабочим днем. Из тех, кого избрал Господь, многие и многие работали в этот день. В христианских памятниках, относящихся к эпохе после Константина, мы встречаем указания, чтобы владельцы рабов не препятствовали им участвовать в Евхаристическом собрании. Иоанн Златоуст должен был напоминать владельцам рабов, что рабы принадлежат не им, а Господу: «Я владею, говорите вы, обращался к ним Иоанн, рабами и рабынями; они рождены в моем доме. Какая гордость и дерзость! Эти слова возмущение против Бога… Я владею рабами и рабынями! За сколько вы их купили? Что вы нашли в мире, что могло бы стоить человека? В какую цену вы оцениваете разум? Сколько оболов вы заплатили за образ Божий?» [4]. В Церкви нет иудея и эллина, раба и свободного, но вне Церкви имеются и иудеи, и эллины, и рабы, и свободные. Много или мало было собранных на «epi to auto» — во всяком случае их было больше, чем в настоящее время — Евхаристическое собрание было собранием всей Церкви. И оно не могло быть иным, т. к. Евхаристия есть «дело» Церкви, совершаемое Церковью для всех ее членов, а не для некоторых из них.
1
Первая часть этой главы напечатана была с небольшими сокращениями в «Церковном Вестнике» 1950 г. № 3.
3
Русский перевод принимает другое чтение: «Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви». Фактически это было одно и тоже для апостольского времени, т. к. «epi to auto» было полным выражением церкви. Однако, несомненно, что чтение «epi to auto» является более древним, чем чтение «к Церкви». Вероятно, последнее является редакционной поправкой в целях большей определенности.