Немало ремесленников, вероятно, занимались добычей полезных ископаемых. Правда, часть горнорудных разработок была утрачена в XIV в., но даже рудники, находившиеся на мусульманской территории, продолжали тяготеть к Трапезунду как к крупному рынку сбыта. Важнейшее значение имела добыча квасцов в Халивии, близ Керасунта (Шарки Карахиссар) и далее, в районах Сиваса[153]. Трапезундские месторождения квасцов не уступали знаменитым Фокейским. В средние века квасцы весьма ценились как важнейшее сырье для текстильной, красильной и суконной промышленности и широко экспортировались в Европу[154]. Эксплуатация железных месторождений в районе Трапезунда — Керасунта продолжалась с античных времен в течение всего средневековья[155]. Древнюю историю имели и серебряные рудники Халивии, а также Пайперта и Гюмюшане[156]. Последние были основным источником поступления серебра для местной монетной чеканки минимум до начала XIV в.[157] В первой трети XIII в., когда Синоп и область Джаника (Чаник) входили в состав империи, казна получала значительные прибыли от добычи меди: месторождения Синопа и Кастамона считались лучшими в Передней Азии. В середине XV в. доходы с них составляли 200 тыс. золотых монет ежегодно (из них 50 тыс. уплачивалось как дань султану)[158]. Даже после завоевания Синопа сельджуками в 1214 г. Трапезунд продолжал пользоваться частью доходов, осуществляя экономические связи с этими районами[159].
Чтобы полнее оценить роль экспорта в Трапезундской империи, необходимо обратиться к сопоставлению производимой сельскохозяйственной продукции с предметами внешней торговли. И путешественники, и энкомиасты, и деловые источники особенно часто отмечали высокоразвитое виноградарство и виноделие[160], садоводство и оливководство[161], сбор лесных орехов (avalana)[162]. Выращивание злаков также упоминается в источниках[163], однако оно не приобрело характера товарного производства, так как Трапезунд сам в большей степени потреблял привозимое из Крыма, Константинополя и других портов зерно и подчас в значительных количествах. До конца XIII в. в снабжении его зерном определенную роль играла плодородная житница — долина Пайперта[164]. Но после ее утраты хлебный голод стал ощущаться сильнее. Применявшаяся двупольная (или трехпольная) система[165] позволяла также выращивать бобовые[166] и кормовые[167] культуры. Определенную роль в экономике играло пастбищное скотоводство. А. Брайер со всей очевидностью показал, как шла постоянная кровавая борьба за выпас скота на наиболее плодородных летних пастбищах (яйлах) между трапезундскими крестьянами и горцами[168]. Но не меньшее значение имело и стойловое содержание домашних животных[169], прежде всего крупного рогатого скота[170], лошадей[171], овец[172], свиней[173]. Рыбу ловили как в море[174], так и в специальных прудах[175], но ее и привозили (из-за нехватки) в широких масштабах из Северного Причерноморья. Весьма развитыми в Трапезундской империи были пчеловодство и бортничество[176]. Уже с начала X в. Трапезунд был важным центром по производству воска[177]. Наконец, источники сообщают об охоте на самых разнообразных животных: зайцев, серн, кабанов, лис, ланей, дроф, диких голубей, куропаток, дроздов, перепелов, уток[178], в том числе и с собаками[179]. Разумеется, охота в богатых дичью понтийских лесах была в первую очередь привилегией феодалов.
Мы кратко рассмотрели наиболее характерные для Трапезундской империи ремесла и отрасли сельского хозяйства, чтобы уяснить затем, в какой мере они «работали» на внешний рынок. Обратимся теперь ко второй стороне вопроса — к предметам экспорта и импорта. Из местных трапезундских товаров основная доля экспорта приходилась на вино, вывозившееся в очень больших масштабах в Крым, Тану, Константинополь, венецианские и генуэзские фактории и станции Черного моря. Итальянские торговые республики создавали благоприятные условия для экспорта трапезундских вин. Из продуктов виноградарства вывозился также изюм[180]. В большом количестве в Италию импортировались и лесные орехи. Ими, как и вином, выплачивались даже долги трапезундских императоров[181]. Бортничество и пчеловодство давали для вывоза мед[182] и особенно воск[183]. Среди вывозимых местных товаров были квасцы, железо, лес[184].
153
154
155
О железе халивов:
159
160
Вазелонские акты, № 139. 3,6; 153.4 и др.;
161
Фруктовые сады: Вазелонские акты, № 38.11; 42.2; 52.29; 60.36; 79.7; 100.33; 102.8–9; 104.27; 108.14,25,60; 115.25; 143.8–12,59; 176.2 и др.; яблони — № 23.2–3; 108.34; 114.7; 143.12–13; груши — № 104.50–52; 108.59,64; грецкие орехи — № 10.6; 75.8–9; 104.27; 108.59; 114.7; 115.25; 135.5; 143.50–51, 59; мушмула — № 104.38–39; выращивание олив — № 155. Упоминание фруктовых садов также: Bessarion. Enkomion, p. 164–165, 187;
162
163
Пшеница: Вазелонские акты, № 37.6–7; 45.5; 49.25; 50.17; 82.5; 105.85; 89.5; 110.11–12; 177.2–5 и др.; ячмень: № 3.3; 37.8; 45.6; 49.24; 52.32; 102.15; 104.11, 18, 19, 21; 172.8. Также многочисленные упоминания в Вазелонских актах гумн (№ 69, 70 и 99 и др.), амбаров (№ 79, 119, 156 и др.), копн (№ 101, 104, 141, 172 и др.), мельниц (№ 141).
164
168
170
Там же, № 9.10; 19.4; 37.8; 79.24; 108.66 (мясо-молочное скотоводство), 22.2–3 (упоминание масла).
171
Там же, № 11.4; 19.2; 49.23 и др. В Трапезундской империи лошади, как и быки, использовались в качестве тягловой силы.
180
Lamb. Samb., N 768 (1290 r. — 8 вегет вина из Лимний и Керасунта — в Каффу);
183