До сих пор мы рассматривали связи с Трапезундом генуэзского правительства и администрации Каффы[700]. Но помимо них существовали совсем особые отношения с империей полунезависимого генуэзского правителя Митилены (Лесбоса), Фасоса, Лемноса и других островов в Эгейском море Гаттилузи. Род Гаттилузи[701] еще во второй половине XIII в. добился у Михаила VIII Палеолога разрешения на монопольный вывоз квасцов из Черного моря через Константинополь. Как известно, основные месторождения их находились в пределах и вблизи Трапезундской империи. К этому времени и относится зарождение связей этой генуэзской фамилии с Трапезундом, не прерывавшихся и после отмены монополии в 1276 г.[702]. В XV в. Гаттилузи были вовлечены в события династической борьбы на Понте. Около 1427 г. сын императора Алексея IV Александр был провозглашен соимператором в обход старшего брата Иоанна, бежавшего в Ивирию. В 1429 г. Иоанн IV сверг отца и захватил власть. Александр оказался в изгнании. Находясь в Константинополе (по Перо Тафуру) или даже до своего удаления (по трапезундскому источнику в составе сочинения Халкокондила), он женился на дочери правителя Митилены Дорино I Марии[703]. Гаттилузи пытался помочь зятю флотом для восстановления его на престоле (1438), но экспедиция не состоялась: дож настойчиво предлагал Дорино I выступить посредником для примирения братьев. Генуе тогда не был выгоден конфликт с Трапезундом, тем более, что пришло известие о том, что Иоанн IV заручился поддержкой османов[704]. Позднее Генуя воспользовалась услугами Дорино Гаттилузи, получив от него сообщение о походе Давида Комнина к Каффе (1447)[705]. В эти годы центральное правительство уже иначе смотрело на перспективу антитрапезундской экспедиции Гаттилузи, не оставлявшего намерения низложить Иоанна IV. В 1451 г. Дорино I обратился к синьории за поддержкой, просил принять его корабли и снабжать их в генуэзских портах Черного моря, на что получил согласие[706]. Очевидно, что эти действия происходили в рамках генуэзско-трапезундского конфликта. Мы ничего не знаем об осуществлении подобной экспедиции. Предположительно, она не состоялась, так как в те годы началась решительная подготовка турков к штурму Константинополя. Вскоре проливы были блокированы.
Итак, обоснование генуэзцев в Трапезунде относится к последней трети XIII в. — к тому периоду, когда «…генуэзцы под покровительством греческих императоров… почти монополизировала торговлю Константинополя и Черного моря»[707].
В первой половине XIV в. генуэзцы стремились закрепиться на. берегах Понта и обеспечить себе наибольшие привилегии, вплоть до полного освобождения от уплаты коммеркиев. Эти максималистские попытки неизменно встречали отпор со стороны трапезундских императоров, что и вызывало вооруженные столкновения 1304, 1313–1314 гг., закончившиеся компромиссами.
В ходе гражданской войны в Трапезундской империи генуэзцам сначала удалось усилить свои позиций и добиться возвращения им территории и крепости Леонтокастрон. Однако последствия разгрома генуэзской фактории, двух войн с Венецией, ухудшение условий торговли с Персией привели к известному ослаблению генуэзской коммерции во второй половине XIV столетия.
С ее оживлением в XV в. Генуя вновь делает попытки добиться преобладающих позиций в Трапезунде. Самое серьезное поражение было нанесено Трапезундской империи в 1415–1418 гг. Однако трапезундские императоры сумели, используя тактику проволочек, особенности внешнеполитической ситуации, избежать выплат контрибуции и вместе с тем не допустить вооруженных столкновений. Упрочение внутреннего положения Трапезундской империи, система ее политических альянсов, изменения в международной обстановке с ростом османской угрозы заставили Геную переменить тактику и перейти от политики военного давления к более гибким, но столь же малоэффективным методам экономической борьбы. В целом же «трапезундская императорская династия также страдала от турок, как и византийская, и также часто враждовала с генуэзцами»[708]. Разница состояла лишь в том, что Трапезунд, опираясь на внутренние ресурсы, используя сложный переплет международных отношений, смог в большей степени сохранить свои позиции в экономике, торговле и политике. Трапезундское правительство умело пользовалось междоусобицами генуэзцев, принимая на своей территории генуэзских повстанцев, прибегая к подкупу генуэзской администрации, приглашая на службу генуэзских граждан, хорошо знавших морское и коммерческое дело, оказывавших помощь в организации финансов и обороны. Уже в 1285 г. Н. Дорна ведал монетным двором, с 1425 г. Джироламо ди Нигро был великим месадзоном, а затем, с 1445–1449 гг., занимал высокий пост протовестиария. Наконец, генуэзцы служили в императорском флоте. Доменико д'Аллегро долгое время, с 1429 и минимум по 1459 г., являлся протостратором. Генуэзское правительство чаще всего не препятствовало таким назначениям, рассчитывая иметь от этого определенные выгоды и получать информацию, и подчас обращалось к таким оффициалам с просьбами о вмешательстве и защите генуэзских граждан, потерпевших ущерб в Трапезунде[709]. Иногда генуэзцу, трапезундскому магистрату, пытались дать и генуэзский административный пост в Трапезунде. В 1443 г. дож назначил упомянутого Д. д'Аллегро генуэзским консулом[710]. Как и в Константинополе, император «мог привлекать» генуэзцев на службу, но он обязывался «не принимать ни одного из них в «вассалы»; генуэзцы были подсудны и ответственны перед своим консулом. и своим правительством»[711]. Впрочем, сама практика, когда генуэзцы служили иноземным, иногда даже враждебным Генуе правителям, была обычным явлением, а власть над ними метрополии была номинальной[712].
703
704
Об этом Александру Комнину сообщил Перо Тафур, посоветовав воздержаться от экспедиции (
706
709
ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 19v–20r (
710
Интересно, что Аллегро, как и сам василевс, был хроническим задолжником. Книги массариев Каффы отмечают его большие долги с 1446 по 1459 г.: долг 110 330 аспров и требования взыскания процентов (ASG, СМ, 1446–1, f. 39v — 13/VІ 1446), долг 84 070 аспров по обязательству от 14/III 1446 г. (ASG, СМ, 1454–1455, f. 54 г), долг 84 052 аспра (ASG, СМ, 1455, I. 46r — 25/IV 1455; СМ, 1456, II, f. 34 г; СМ, а. а. 1458, II, f. 340v — 0/ІХ 1458). Запись in «mali debitores» (ASG, CM, a. a. 1458, II, f. 399r — 1/XII 1459).