Читать онлайн "Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв." - Карпов Сергей Павлович - RuLit

Все это показывает, что теоретически трапезундский архиерей занимал на соборе весьма высокое положение. Однако он не стал видным деятелем ни одной из боровшихся там партий. После начала переговоров в Ферраре, когда дискуссии зашли в тупик, среди греческих епископов и у самого патриарха было намерение возвратиться в Константинополь, тем более, что распространялись слухи о предстоявшем весной походе войск султана на столицу. С целью склонить императора на свою сторону патриарх избрал ряд важнейших митрополитов во главе с трапезундским. Но Дорофей упорно отказывался принять участие в переговорах с императором, ссылаясь на подагру. После настоятельных просьб он уступил. Эта встреча вызвала гнев императора на «первенствующих архиереев» (κατά των πρώτων άρχιερέ ων)[814]. Затем трапезундский митрополит был участником секретных переговоров греческой и латинской комиссий, обсуждавших догмат об исхождении св. духа. Переговоры не дали положительных результатов[815], и 2 июня 1439 г. Иоанн VIII запросил мнения всех членов делегации о путях преодоления разногласий для скорейшего заключения унии. Дорофей трапезундский вновь сказался больным и не согласился на письменное голосование, несмотря на многочисленные просьбы императора и патриарха[816]. Однако в конце концов под их давлением Дорофей присоединился к мнению греческого большинства принять латинский символ веры[817], участвовал в диспуте четырех греческих архиереев с папой по различным вопросам вероучения[818], а также в составе почетного греческого посольства из 10 архиереев присутствовал при подписании акта папой[819]. Но трапезундский митрополит был категорически против предания анафеме отвергнувших унию, заявив: «Достаточно того, что свершилось дело, на которое, как я полагаю, не следовало бы нам соглашаться и в мыслях»[820]. Под большим нажимом со стороны императора он принял участие в совместной с латинянами панихиде по патриарху Иосифу II, состоявшейся в Венеции[821]. Впрочем, если мы имеем свидетельства явных и тайных подкупов греческих архиереев, зафиксированные в счетах папской Апостольской палаты, то прямых данных, изобличающих лично Дорофея, нигде не обнаружено. Все поведение трапезундского митрополита на соборе говорило о его нежелании принимать католические догматы при заключении унии. Его позиция ярко проявилась по возвращении греков в Константинополь, когда встал вопрос об избрании нового патриарха. Наиболее вероятным кандидатом после отказа архиепископа Ираклии стал Дорофей. Иоанн VIII обещал ему избрание, если тот заявит об одобрении заключенного союза церквей. С целью склонить Дорофея к этому Иоанн VIII отправил к нему великого протосинкелла и Георгия Дисипата. На их предложение трапезундский митрополит ответил: «Это соединение, достигнутое ныне, не представляется мне благим делом. Поэтому я не могу его стерпеть (στέργβιν)». Он сказал также, что вряд ли принял бы патриаршество, даже если бы византийская церковь находилась в мире, а при ее разделении для него это вовсе невозможно, хотя бы он и одобрил унию[822]. Такой ответ обеспечил избрание митрополиту Кизика Митрофану. Сиропул даже подозревал, что при церемонии избрания была применена подтасовка[823]. Митрополиты Трапезунда и Ираклии не явились на торжественную нотификацию и инвеституру патриарха[824]. Если первоначально трапезундский митрополит занимал уклончивую позицию по вопросу о заключении унии, позже он перешел к ее открытому порицанию — эволюция, характерная для значительной части греков, участников собора.

Однако помимо митрополитов Трапезунда и Керасунта (также подписавшего акт определения) во Флоренции находился и посол трапезундского василевса Иоанн Макродука[825]. На соборе он был окружен почетом. В документах он именуется первым из представителей стран христианского Востока (Трапезундской империи, Грузии и Валахии)[826]. Иоанну VIII удалось довольно легко склонить его к принятию основного догматического принципа унии — учения о filioque[827]. Голосуя «за», посол сказал, что принимает одобренное великой константинопольской церковью, наставницей церкви трапезундской. Он выразил надежду, что император утвердит деяние, совершенное греческими иереями, но не исключал при этом возможность иного мнения у Иоанна IV[828]. Подобное суждение было далеко от всяких богословских соображений и просто полагалось на авторитет компетентного большинства. Из него ясно, что посол не располагал строго определенными инструкциями и должен был действовать по обстоятельствам. Какую-то роль в выборе решения сыграли, видимо, и денежные субсидии, выделенные папской курией на нужды посольства. Правда, дошедшие до нас распоряжения об уплате говорят о незначительных суммах[829]. Макродука присутствовал на торжественном провозглашении унии[830]. Другой трапезундец, известный «философ» Амирутци[831], играл на соборе более значительную роль, выступая с первых же дней как откровенный латинофил[832]. Однако он не являлся официальным представителем, а был приглашен Иоанном VIII Палеологом в качестве богослова-«эксперта». Именно таким он и предстает на страницах «Воспоминаний» Сиропула[833]. Возможно, что вскоре после собора Амирутци склонился к противоположной позиции, выступив против filioque и папского примата[834]. В случае с Амирутци можно более определенно говорить о возможности прямого подкупа. Сохранился документ 1443 г., в котором отмечено возмещение папской курией 100 золотых флоринов епископу Корона Христофору, которые последний ранее уплатил по папскому распоряжению трапезундскому протонотарию Георгию «pro… subventione»[835].