Через 13 лет к трапезундскому императору обратился брат Людовика IX, король Сицилийского королевства и граф Прованса Карл I Анжуйский (1266–1285). Он дал рекомендательные письма двум марсельским купцам, один из которых отправлялся по своим делам к трапезундскому императору и «татарскому королю», а другой — только к трапезундскому императору. Предполагалось, что они имели особое поручение от Карла I, так как получили охранные грамоты ко всем правителям, через территории которых должны были проезжать[902]. Если допустить, что Карл I рассчитывал на помощь Трапезунда в готовившейся борьбе с Византией, то, возможно, шаги такого рода были рекомендованы Людовиком IX. Но нам представляется, что поездка купцов не имела четко выраженных политических целей. В 1266 г. Карл I только начал закрепляться в королевстве, полученном в 1265 г. в качестве папского лена. Ему еще предстояла двухлетняя борьба за трон, до битвы при Тальякоццо, когда было окончательно сломлено сопротивление Конрадина Гогенштауфена. В эти годы планы Карла I не могли простираться так далеко. Миссия двух купцов, вероятно, имела значение рекогносцировки. Внимание же к ней короля объяснимо в большей степени тем, что поездка могла заложить основы торговых связей Прованса с далеким Левантом в тот период, когда только открывались новые торговые пути на Восток через Трапезунд. Впрочем, провансальские купцы имели давние традиции связей с Понтом: уже в 1212 г. они плавали к Амису[903]. В основе посольства Карла I, на наш взгляд, лежали торговые интересы.
Политическое и географическое положение Трапезунда имело большое значение для всех стран, желавших поддерживать связи с державой ильханов. Определенный интерес к Восточному Средиземноморью проявляли с XII в. и английские короли. С середины XIII в. среди многих христианских государств Запада укореняется — представление о том, что могущественные татарские правители могут быть хорошими союзниками для борьбы с мусульманами — «неверными». Этому способствовали и сами посольства ильхана Аргуна на Запад. Одно из них, возглавленное несторианским монахом Раббаном Барсаумой, посетило в Бордо английского короля Эдуарда I (1272–1307) и вело с ним переговоры. Вскоре после этого в Европу отправилось от Аргуна еще одно посольство, под началом телохранителя хана генуэзца Бускарелли (1289–1290)[904]. Ответная миссия английского короля была ускорена трагическим событием в истории крестовых походов: в 1291 г. пала Акра, последняя крепость крестоносцев в Сирии. Посольство к Аргуну было поручено Жоффруа де Ленгли и эсквайру Никола де Шартру. Эдуард I стремился добиться от Аргуна военной поддержки в Палестине и Малой Азии[905]. Сохранились счета посольства, которое посетило Трапезунд и оставалось в городе, вероятно, около двух месяцев, до 21 июля 1292 г.[906] Мы ничего не знаем о переговорах Ленгли с трапезундским императором, в счетах это не отражено. Косвенным свидетельством определенных отношений было предоставление посольству императорского повара[907]. Помимо того, что в Трапезунде был пополнен запас продовольствия и необходимых для путешествия предметов, посольство узнало о сообщении с Персией и познакомилось с Понтийским государством. Это не прошло даром: в 1313 г. Эдуард II обратился к трапезундскому императору с просьбой предоставить епископу в татарских землях минориту Уильяму де Вилланова свободный проезд через трапезундские земли[908]. Почти через 100 лет такая же просьба была повторена Генрихом IV в отношении назначенного папой архиепископа Солдайи англичанина Джона Гринлоу[909]. Политика английских королей здесь смыкалась с политикой пап. В последнем случае, вероятно, речь шла об установлении контактов через Трапезунд с государством Тимура.
906
909
Henry IV. Letters, vol. I, N 18, p. 421–428. Датировка: 1400–1401. Издатель относит серию писем к 1399–1404 гг. Но Гринлоу был назначен папой Бонифацием IX 18/Х 1400 г. и оставался на своей кафедре до 1401 г. (