— Внимание! — гудел бас в инженерном берете. — От вашего общего имени прошу синьора «Энрихо» Ромуальди прочесть нам оный премированный сонет. После чего — угощаю марсалой!
— Браво, сор Эджисто! — закричали голоса со всех сторон. — Эввива хозяин!
И я с удивлением понял, что басистый флорентиец и есть содержатель этой харчевни.
— А зачем на нем шапочка инженерной школы? — шепнул я кому-то из завсегдатаев. Он ответил очень рассудительно:
— Чтобы не простудить лысину.
Между тем лауреат уже встал, выбрал удобное место, оперся о подоконник правым локтем, нашел это неудобным, оперся левым, велел завесить газетой одну из ламп, потом другую, взял слово с сор Эджисто, что во время декламации половые не будут подавать — можно было бы еще десять строк заполнить его приготовлениями, но в конце сонет свой он прочел. Читал он, действительно, хорошо, низким грудным голосом, из-за которого каждое слово казалось непривычно ценным. А сонет был приблизительно такой:
Это приблизительно; у него слова были мудренее и слов много больше, но смысл тот самый. Я перевел это через месяц, по просьбе автора, и за то был допущен в «Лазурную Жабу», только черной мессы там никакой не оказалось…)
Похлопали. Половой раздал сор-эджистову марсалу; сквозь чоканье я расслышал такое замечание одного соседа другому:
— При чем тут гашиш? Дело житейское.
Все его расслышали, и долго хохотали, и Энрико Ромуальди с ними.
…В харчевню вошел человек без пальто, в костюме между приличным и трепаным, снял шляпу и начал натасканным тоном уличного продавца специальных открыток:
— Господа, прошу позволения произнести несколько слов перед этой illustre assemblea. [7]
Воцарилось молчание.
— Слово принадлежит onorИvole [8] неизвестному, — сказал сор Эджисто, даруя вошедшему депутатский титул.
— Синьоры, — начал неизвестный, — вы сочли бы человеком неблаговоспитанным и даже не джентльменом того, кто бы осмелился заглянуть в ваш карман или попробовал бы выпытать у вас сведения о сумме, какую ежемесячно предоставляют в ваше распоряжение почтенные ваши родители или законно заменяющие таковых лица. Но я, не покушаясь на такой непристойный образ действий, просто и искренно позволю себе напомнить вам, что, какова бы ни была эта сумма, ее роковым образом хватает студенту не на месяц, а только на три недели.
— Совершенно верно, — поддержала аудитория, а сор Эджисто кивнул головой.
— Роковым образом, говорю я, ибо, если увеличить эту сумму для каждого студента на недостающую треть или, если угодно, четверть, то получится то же самое, то есть три недели веселого житья и одна неделя migragna.
— Evviva la migragna! [9]
— При всем почтении не могу согласиться. Напротив, долой, abbasso la migragna. Из-за нее у студента воротнички из белых становятся серыми, истрепанные брюки не заменяются новыми, модисточку нечем угостить, и она переходит к художнику. Nossignori, migragna [10] — вещь неприятная… и вместе с тем неизбежная. Но я, синьоры, пришел предложить вам спасительное средство для уничтожения этого недуга! Прошу внимания.
— Внимание, господа, это интересно.
— Синьоры, как бы вы ни относились к правительству, вы должны признать, что им создано одно безукоризненно благотворительное учреждение. Я имею в виду институт, именуемый официально Горою Милосердия [11] и служащий для выдачи ссуд под заклад предметов обихода. Не буду распространяться о достоинствах этого института, ибо имею честь говорить перед молодежью образованной — и опытной. Я перейду прямо к моей задаче. Моя задача: выяснить, путем чистой дедукции, свойства идеального предмета, наиболее подходящего для залоговой операции. Во-первых, это не должен быть предмет первой необходимости, под каковым определением я понимаю предмет, выставляемый обыкновенно на вид окружающему обществу: это не должно быть ни новое пальто, ни золотая цепочка, ни дорогие запонки, ни кольцо, ибо такие заметные предметы самим своим фактом своего внезапного отсутствия подчеркивали бы состояние миграньозности, тогда как наша цель — уничтожить оную. С другой стороны, идеал закладываемого икса не должен, однако, быть и совершенно бесполезным предметом: например, если это — золотая лицейская медаль, то однажды попав на вершины Горы Милосердия, она там и останется навеки. Необходимо, чтобы в самом предмете заключалось побуждение к скорейшему выкупу. Правильно ли я рассуждаю?
9
migragna (итал.) — бедность; Evviva la migragna (итал.) — да здравствует бедность; Abbasso la migragna (итал.) — долой бедность.