Но по большей части — как он в глубине души подозревал — моду на голопроекции ввел Император, а для моффов вроде Хейвленд подражание было лишь откровенной формой подхалимства.
Впрочем, сегодня по крайней мере первую причину можно было не брать в расчет: несмотря на мерцание, выражение лица Хейвленд вполне хорошо угадывалось. Такой злой и озабоченной Савит видел ее очень редко.
— Мне только что донесли, — выпалила она, — что эти трижды проклятые гроллоки опять захватили и уничтожили мой грузовик.
— Я тоже об этом слышал, — поддакнул Савит. — С «Химеры» доложили, что из–за нашествия гроллоков грузовой корабль AL6-KM44 совершил преждевременный прыжок в гиперпространство и предположительно пропал без вести. Это был легкий грузовик «Алланар N3»…
— Я знаю, что это был за корабль, — резко оборвала его Хейвленд. — Кажется, вы утверждали, что этот синекожий выскочка Траун решит проблему.
— Гранд–адмирал Траун только–только приступил к работе, — осадил ее Савит, сделав упор на звании и подразумевающихся под ним заслугах инородца. Как бы он сам ни относился к Трауну, тот был равным ему по званию, и сколько бы Хейвленд ни пыжилась, ей не по чину оскорблять гранд–адмирала. — Насколько мне известно, он подстрелил одного гроллока, которого сейчас препарируют на «Химере».
— Одного гроллока? Он что, решил отстреливать их поодиночке?
— Я не в курсе его планов, — ответил гранд–адмирал. — Позвольте лишь напомнить, что сами вы долгие годы не могли справиться с этими тварями. Говорят, Траун хорош в разрешении кризисов. Так что советую вам не суетиться и дать ему спокойно поработать.
— Надо же, вы советуете? — рявкнула она. — Позвольте и мне рассказать кое–что о вашем безупречном герое. Мне вот донесли, что своим так называемым успехом он по большей части обязан одному–единственному человеку, которого все время держал в своей тени: его не замечали, недооценивали и не продвигали по службе.
— Вот как? Чего только не рассказывают.
— Своими ушами слышала, — мрачно отрезала она. — Более того, когда к его тайному советнику стали приглядываться в Верховном командовании и афера оказалась под угрозой, бедняга очень вовремя исчез без следа. Траун и по сей день отказывается говорить, что с ним случилось.
— Занятно, — проронил Савит. — Полагаю, имя этого неоцененного гения вам неизвестно.
Раздражение Хейвленд подернулось рябью сомнения.
— Вариантов несколько, — сказала она. — Коммандер Алфрен Чино, коммандер Илай Вэнто, адмирал Плор Висковис…
— И вот тут начинаются расхождения, — подхватил гранд–адмирал. — Множество кандидатур и нестыкующиеся детали явно указывают, что все это безосновательные слухи.
— Безосновательный слух — это всего лишь факт, пока не нашедший подтверждения.
— Или мыльный пузырь, который летит куда попало, пока не лопнет, — возразил Савит. — Советую вам тратить меньше времени на пустые сплетни и сосредоточиться на защите своих кораблей от гроллоков и прочих опасностей.
— А я советую вам не учить ученого и сосредоточиться на том, как избавиться от этих паразитов, — парировала Хейвленд.
— Это не в моей власти. Нам обоим остается только надеяться, что Таркин с Кренником не прогадали, когда поручили это задание Трауну. Всего доброго, губернатор Хейвленд.
Должно быть, она хотела оставить за собой последнее слово, а то и все двадцать, но Савит не дал ей такого шанса, выключив проектор.
Долгое время он неподвижно смотрел туда, где до этого покачивалась голографическая фигура губернатора. Теоретически он мог в любой момент отправиться к логистическому узлу и там предложить экипажу «Химеры» помощь — или хотя бы посмотреть, насколько далеко они продвинулись. Весьма вероятно, именно на такой тандем намекал Таркин, когда просил поддержать Трауна.
Но всю схему приводили в движение политические интересы, и соперники с кровожадным упорством следили за развитием ситуации. Нужно выбрать правильный момент для хода и даже тогда постараться обставить все как можно незаметнее. До тех пор Трауну придется в одиночку противостоять тем, кто ставит ему палки в колеса.
И все же…
Савит задумчиво сдвинул брови. До него тоже доходили слухи, которые озвучила Хейвленд. Только, в отличие от нее, гранд–адмирал нашел время проследить за судьбой каждого, кого досужие языки записали в гении, томившиеся в неволе у инородца. Все упомянутые личности были не только живы, но и на виду — либо продолжали службу, либо ушли на заслуженный отдых при вполне обычных обстоятельствах.