— Но ведь многие негуманоидные фракции, наоборот, поддерживали Республику.
— Конечно, — согласился Илай. — И большинство из них достойно себя показали. Но людям пришлось тяжелее всех. — Он призадумался. — По крайней мере, таково общественное мнение. Не знаю, правдиво ли оно.
Траун кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто осмысливая услышанное.
— Но все равно, разве не логичнее ненавидеть только тех инородцев, которые воевали против вас?
— Может быть, — протянул Илай. — Ну хорошо… конечно логичнее. Скорее всего, вначале так и было. Но со временем всех начали стричь под одну гребенку. — Он помедлил. — В довершение на Центральных планетах презирают выходцев отовсюду, что дальше Среднего кольца, будь ты хоть человек, хоть инородец. А поскольку я из Дикого космоса, а вы из Неизведанных регионов, глумиться над нами будут всю дорогу.
— Вот как, — проговорил Траун. — Если я правильно понимаю, формально я неприкасаем по трем причинам: я офицер, инородец и уроженец презираемой окраины Империи. Значит, вызов состоит в том, насколько изобретательно курсанты смогут выказать свое неуважение ко мне?
— В основном, — подтвердил Илай. — И в том, насколько виртуозно они приблизятся к черте, не заступая за нее.
— К какой черте?
— Той, что отделяет глумление от наказуемого проступка, — сказал курсант, раздумывая, как получше объяснить. — Ладно, вот вам пример: любой встречный может столкнуть вас с дорожки, а потом заявить, что это вы в него врезались. Но никто не полезет к вам в казарму и не будет копаться в компьютере. Улавливаете разницу? Во втором случае уже не получится заявить, что вы сами виноваты.
— Если только они не скажут, что я храню у себя на компьютере украденные сведения, а они пытаются вывести меня на чистую воду.
Илай вздрогнул.
— Об этом я не подумал, — признал он. — Но верно — это бы сработало идеально. Хотя в таком случае пришлось бы доказывать, что вы украли информацию.
— Ее можно записать на мой компьютер во время мнимого рейда.
— Наверное, — согласился Илай. Час от часу не легче. — Похоже, нам предстоит три месяца ходить по лезвию бритвы.
Несколько шагов они проделали в молчании.
— Как я понимаю, это очередная поговорка, — наконец вымолвил Траун. — Возможно, будет лучше, если вы не будете ходить по лезвию бритвы вместе со мной.
— Ага, только об этом надо было думать до того, как вы попросили Императора отдать меня к вам в переводчики, — раздраженно бросил Илай. — Не хотите позвонить во дворец и сказать, что все отменяется?
— Мне все еще нужна ваша помощь, — ответил чисс. — Но вы можете, как и остальные, выразить мне свое полное презрение.
Илай нахмурился:
— Что-то я не догоняю.
— Прошу прощения?
Курсант закатил глаза. Иногда Траун схватывал фразеологизмы на лету. Но бывало, давал и сбои.
— Это значит, что я не до конца уловил суть вашей последней фразы.
— Я неясно выразился? Извольте. Вы можете дать понять остальным, что я для вас настоящая обуза. Которую вы невзлюбили и рады бы отказаться.
— Вы не обуза, — возразил Илай. Вежливая ложь сама сорвалась с языка. — И зря думаете, что я вас невзлюбил.
— Разве? — спросил Траун. — Из-за меня вас сняли с корабля и запихнули в эту Академию, где вас все пугает.
У Илая в душе что-то кольнуло.
— С чего вы взяли, что я напуган? — воскликнул он. — Я не боюсь, просто мне не улыбается доучиваться в компании столичных снобов.
— Рад это слышать, — серьезно сказал Траун. — Вместе мы все преодолеем.
— Да уж, — обронил Илай, уставившись на чисса из-под нахмуренных бровей. Что же получается — в противостоянии со всей Имперской академией он принимает сторону инородца? И ведь сам позволил загнать себя в угол словесными увертками.
Впрочем, в любой момент можно пойти на попятный. А такой момент рано или поздно наступит.
— Жду не дождусь, — вздохнул он. — Но сменим тему: вы и вправду встречали генерала Скайуокера?
— Встречал, — отстраненно произнес Траун. — Интересные были времена.
— И все? Вы ничего мне не расскажете? Только то, что времена были интересные?
— Пока остановимся на этом, — сказал чисс. — Возможно, мы вернемся к этой теме позже. — Он уставился на новую офицерскую планку у себя на ладони. — С тем, что я не человек и уроженец презираемой окраины, ничего не поделаешь. А вот ее, пожалуй, лучше не афишировать. — С этими словами он убрал планку в карман.
Илай кивнул:
— Поддерживаю.
Дроид-мышь подкатился к трехэтажному зданию и остановился, поджидая, пока кто-нибудь не откроет дверь.