Геннадий Павлович, ветеран Сирийской кампании, полноценно разобрался с «Рентгеновским зрением», которое заменило ему утраченное зрение, поэтому сейчас нехило так помогал с обороной и атакой. От него не скрыться, мимо не проскользнуть, поэтому граница, как говорится, на замке.
Вот и сейчас его отправили на важное направление и он помогает ополчению быстро выявлять засады и прячущихся противников, что должно делать вскрытие обороны бригадников комфортным и необременительным делом…
Полагаю, в колбочке находится рентгеноконтрастное вещество, чтобы Геннадий Павлович всегда знал, что это наши.
— Там цепочка, поэтому повесь на шею, — попросил майор. — Чтобы вопросов лишних не возникало. Хотя тебя, с твоими доспехами, не перепутать, конечно.
Делаю, как он говорит, потому что мне нетрудно и не хочется вносить неразбериху.
— В боевой ордер! — приказал Липин. — Смотреть по сторонам, сообщать о любых подозрительных вещах!
— Я буду впереди идти, — предложил я. — Так надёжнее.
— Давай, — разрешил майор после недолгой паузы. — Приложение рации есть?
— Есть, — киваю я.
— Тогда вот частота, — показал он мне экран своего телефона. — Наушники обязательно.
Пришлось снимать шлем и втыкать в левое ухо наушник, после чего подключаться к указанному каналу в приложении. Кто тот гений, что первым догадался использовать пока ещё не сдохший интернет в качестве средства оперативной связи?
Да, на ранних этапах для групповых переговоров использовался Дискорд, но он сдох вместе с европейскими серверами, поэтому кто-то разработал приложение на базе чего-то отечественного, что лежало на местных серверах и теперь вот есть нормальная и очень сложная для перехвата связь…
Иду по территории завода и с сожалением оглядываю всё это великолепие, которое неизбежно обречено на увядание. Здесь больше не будут делать ледоколы, потому что потребность в подобных судах появится очень нескоро, здесь не будут работать люди, потому что нужного количества специалистов не будет сотни лет. Думаю, мы «переварим» этот завод на металлолом и цветмет, потому что так будет хоть какая-то польза.
Подходим к сухому доку и видим «Якутию», ледокол, который не будет спущен на воду, хотя почти готов к этому. Но «почти» сегодня и до Апокалипсиса — это совершенно разные понятия…
— Вон они, — указал майор на группу ополченцев, после чего приблизил к себе микрофон наушников. — Красный-23, Красный-14 — вижу вас.
— Видим тебя, Красный-23, — услышал я в наушнике. — Подходите.
Приближаемся к отряду из, примерно, пятидесяти ополченцев. А они наблюдают за цехом, из которого поглядывают вооружённые люди. Дистанция слишком большая, между нами куча искусственных препятствий, поэтому перестрелку никто не затевает.
— Здоров, майор, — вышел к нам мужчина в форме ВС РФ и в тяжёлом бронежилете.
На голове его шлем К6−3, который с лицевой маской из титана и поликарбонатного стекла. Я специально не интересовался, но выглядит он так, будто способен удержать пистолетную пулю.
— Здоров, капитан, — улыбнулся ему Липин. — Дмитрий, это капитан Александр Филиппович Грабин.
— Да тут одни звёзды, большие и малые… — говорю я и протягиваю руку. — Меня вы, как я понимаю, знаете. Рад знакомству.
— Знаем-знаем, — кивнул Грабин и пожал мне руку. — Наслышаны и даже насмотрены.
— Когда прибудет Рентген? — спросил я.
— Он уже на месте, — ответил Грабин. — Скоро сгруппирует всех замеченных и штаб даст нам указания, где работать.
— Понятно, — я присел за бетонный колодец и закурил. — Снайперы у них есть?
— Точно нет, — уверенно заявил капитан. — Все боевики, без исключения, вооружены штурмовыми винтовками — АК и какие-то американские стволы. Гранатомёты тоже есть, но только противотанковые. У тебя, я смотрю, о-о-о, а когда успел? Наши вчера только получать начали.
Это он о минах 82-миллиметра, приделанных к выстрелам от РПГ-7.
— Так я и подал идею, — улыбнулся я.
— Сам придумал? — спросил Грабин.
— Да нет, — покачал я головой. — Имел давнюю беседу с профильным специалистом, частым гостем горячих точек… Вот он и рассказал мне, как это делается, а я запомнил.
— Очень полезная идея, — покивал капитан. — Вообще, надо задумываться о производстве своих фугасных выстрелов, а то «Осколки» мало подходят против заражённых.
— Они не заражённые, а мёртвые, — вздохнул я. — Зомби.
— Так тоже можно назвать, — не стал спорить Грабин и присел рядом со мной. — Тогда ждём сигнала.